— Владимир Александрович, поверьте, сам расстроен случившимся. Очень мне хотелось с ним пообщаться. Но кто же знал, что «товарищ Иван» решится покончить с собой, — я сожалеюще развёл руками, после чего подробно рассказал о наших приключениях и самоубийстве революционера-террориста.

Закончив свой рассказ, я выложил на стол главного жандарма дальнего Востока листы бумаги, достав их из футляра.

— Вот показания казаков и китайских контрабандистов с переводом на русский язык. Кто смог, тот расписался, остальные пальцы в чернилах приложили. Шмуглеров я отпустил, но кое-что они интересное рассказали.

В этот момент мне пришлось сделать паузу, так как в кабинет принесли чай. Грея руки об подстаканник, сделал несколько глотков круто заваренного чая. Насладился тем, как по телу потекла тёплая волна. Всё-таки почти пять суток на морозе сказалось. Тело просто хотело тепла. Ещё после одного глотка, продолжил.

— Так вот, старшего этой команды контрабандистов Ли Киу, «товарищ Иван» нашёл во Владивостоке почти два месяца назад. Этот китаец занимался контрабандой из Гирина во Владивосток через Хунчунь и обратно летом, а также из Гирина через Лахасусу в Благовещенск и назад зимой. В Хабаровск никогда не ходил. Но наш уже покойный знакомый предложил столько, что Ли Киу нанялся к нему на два месяца или больше, если понадобится. Вся задача Ли и его людей заключалась в том, чтобы находиться в Хабаровске в обусловленном месте и в любой момент быть готовым вывести трёх или четырёх человек в Китай. Поэтому Тифонтай их так долго и искал. Люди новые, нигде не светились. Кроме «товарища Ивана» китайцы больше никого не видели, — я перевёл дыхание, чем воспользовался Савельев.

— И как много заплатил?

— Да двести вот таких монеток, — с этими словами я положил на стол перед штабс-капитаном золотой соверен или фунт стерлингов.

Увидев золотую монету с изображением королевы Виктории, Савельев от удивления, аж присвистнул. После чего, смутившись своего ребячества, спросил:

— И сколько это в рублях будет?

— Если золотыми, то чуть больше восьмисот рублей, а бумажными почти тысяча триста будет. Неплохой заработок за два месяца, — ответил я удивлённому Владимиру Александровичу. — На этом мои новости заканчиваются. Больше ничего интересного установить не удалось.

— Тогда я поделюсь с вами информацией, которую накопали за эти дни, — Савельев хлебнул из стакана чая, на мгновение задумался, а потом, улыбнувшись, продолжил. — Помните, Тимофей Васильевич, вы лже англичанина Димой Белкиным обозвали. Почти угадали. Сергей Иванович Белков, уроженец Тамбовской губернии, двадцати семи лет отроду. Отец богатый помещик, с которым сын разругался из-за молодой крестьянки. И сыну, который приехал отдохнуть в родное имение после четвёртого курса Московского университета, и отцу понравилась одна и та же девушка. Крепостных у нас как бы теперь и нет, но финансовая зависимость иногда ставит крестьян ещё в более тяжёлое положение перед бывшими хозяевами. В результате, девушка пошла в гарем к отцу, а сынок мгновенно стал после этого революционером. Ограбив папашу на несколько тысяч рублей, прихватив всё, что хранилось наличными дома, Серёжа Белков три года назад морским путём из Одессы добрался до Европы. Вспомнив, что когда-то по соседству с ними жило семейство Плехановых, направил свои стопы к Георгию Валентиновичу в Швейцарию. Расчувствовавшийся господин Плеханов принял молодого революционера-земляка под свою опеку.

— И как поживает господин Плеханов сегодня? Какие свежие новости от Бекхэма-Белкова узнали? — перебив Савельева, заинтересовано спросил я.

— Да всё так же. Вы же читали справку о нём в бюллетене. Порвав с народничеством в восемьдесят третьем году, Плеханов совместно с Аксельродом, Засулич, Дейчем и Игнатовым организовал первую русскую социал-демократическую марксистскую организацию «Освобождение труда». Вот и пишет сейчас различные работы, доказывая, что движущей силой русской революции является пролетариат. Если раньше полностью отрицал террор, то теперь отводит ему значительную роль в революционной борьбе. А вы к чему вопрос задали?

— Да посмотрел на соверен и подумал, господин Плеханов в семьдесят шестом году был отчислен из Петербургского горного института за невзнос платы за обучение. Потом, нигде не работая, как-то ещё четыре года жил в России, занимаясь революционными делами, на какие-то деньги смог уехать в Швейцарию. И вот уже тринадцать лет живёт там припеваючи, закончив Сорбонну и Женевский университет. На Петербургский денег не было, а там на два университета хватило. Извините, Владимир Александрович, накатило и просто не удержался от вопроса.

Савельев задумчиво посмотрел на меня, хмыкнул и с какой-то вопросительной интонацией произнёс:

— Но он там же труды переводит, издаёт свои работы.

— Владимир Александрович, это до поступления в университеты или после? Первый том «Капитала» Маркса был издан тиражом всего в тысячу экземпляров и на деньги Энгельса. Но это серьёзный труд по политической экономии. Каким тиражом надо напечатать труд Плеханова с его рассуждениями о движущей силе революции в России, чтобы книга окупилась? По мне, так издателю ещё и приплатить надо, чтобы кто-то решился это напечатать.

— Тимофей Васильевич, давайте не будем отвлекаться, хотя тема денег у революционеров сама по себе очень интересна, — Савельев мотнул головой и снова хмыкнул. — Но вернёмся к нашему делу.

Я согласно кивнул головой, делая очередной глоток чая. Кажется, начал согреваться.

— Около пяти месяцев назад господин Аксельрод в одном из пансионатов в Альпах представил Белкову товарищей Ивана, Петра и Николая, а также товарища Степана, который и руководил подготовкой покушения на цесаревича. Иван, Пётр и Николай уехали из пансионата на три недели раньше, а Сергей Иванович или «товарищ Корней» направился следом за ними на Дальний Восток по маршруту Марсель — Порт-Саид, где была осуществлена пересадка на российский пароход, идущий во Владивосток. На чём и как прибыли трое других товарищей на Дальний Восток, он не знает.