— Это нанба-аруки или буси-аруки, то есть походка самурая. Предполагает, что вместе с правой ногой выносится и правая рука, а с левой, соответственно, левая. Такое движение не перекручивает тело и не вызывает болтания мечей из стороны в сторону при ходьбе или беге. Раньше японские самураи носили на левом боку заткнутые за пояс два меча, общим весом более четверти пуда. А ходить приходилось много. Лошадей в Японии было мало. Вот и придумали такую экономичную походку.

— И где ты об этом узнал, — поинтересовался Леший, он же Владимир Лесков.

— Джунг Ли надо было внимательно слушать, — ответил я.

— Нет, я от него такого не слышал, — немного поразмыслив, произнёс Тур или Верхотуров Антип.

— Я тоже, — подтвердил Леший.

— Значит, об этом он мне одному рассказывал, когда с Мэй Лин у меня дома жили, — сказал я. — В общем, в период Мэйдзи, когда проклятые гайдзины[3] открыли Японию и стали перестраивать её под себя, многие самураи такой «аристократической походкой» выказывали презрение иностранцам.

— Это чего же получается, этот япошка презрение нашему Государю Наследнику выразил, — возмутился Тур.

— Не знаю, Антип. Может презрение. А может быть, забылся или разволновался и из-за этого прошёлся походкой самурая. Он родом из очень известного клана. Если сравнивать с нашей историей, чуть ли не Рюрикович.

— Вот это да! — от удивления Леший присвистнул.

— Ладно, спасибо за информацию, браты. Пойду к Головачеву, хочу пару казаков в охрану фотоателье поставить. Что-то у меня на душе не спокойно.

— Чуйка заговорила, — серьезно спросил Тур.

— Пока нет, но как-то тревожно.

— Отправь кого-нибудь из нашего десятка, — посоветовал Леший.

— Вы все сегодня в графике дежурства. Не будем его нарушать. Всё, я пошёл.

Найдя Головачева, договорился с ним о выделении четырёх казаков для охраны фотоателье мадам Динесс. Двое должны были охранять днём, а ещё двое ночью. Сам не знаю почему, но чувство тревожности возрастало.

Сотник Вертопрахов из взвода амурцев выделил четырех казаков односумов из станицы Пояркова, причём двое были братьями близнецами. С первой верховой парой казаков я на дежурной смирной кобылке, закреплённой за канцелярией наместника, отправился к Аглае Павловне.

Фотосалон был закрыт. На стук в дверь, её открыл поручик Чижов.

— Александр Павлович, принимайте подкрепление, урядник Столетов и казак Забелин. Дмитро или Пётро?

— Дмитро, Ваше благородие, — соскочив с коня и взяв его под уздцы, ответил один из братьев близнецов.

— Это зачем, Тимофей Васильевич? — удивлённо поинтересовался поручик.