Поднимаю только взгляд и устремляю в стеклянную дверь наверху, за которой бродит хищник. Вынюхивает свою жертву. Слышу тяжелые шаги, сигнал вызова лифта, глухой удар по панели – и сдавленный мат.

Звукоизоляция здесь отвратительная. Каждый шорох эхом разносится по пустому этажу. И пробирается сквозь щели на лестничный пролет.

Шаги резко обрываются. И в повисшей тишине слышу гулкий стук собственного сердца. Слишком громко! Оно же выдаст меня.

– Алло, – раздается, как разряд грома.

Зверь звонит кому-то? Наверняка Валевскому…

– Вы мне недавно шлюху привели, – выплевывает с заметным отвращением в голосе. – Да-да, модель, я так и назвал, – тянет пренебрежительно.

Его слова закладывают заряд, а гадкий тон срабатывает как детонатор. И внутри меня все взрывается, разлетаясь на осколки. Щеки вспыхивают, а в груди разгорается пожар. Да меня никто серьезно не ругал за всю мою сознательную жизнь, не то чтобы оскорблять ТАК.

Какой же он мерзавец! Кобель спермотоксикозный!

Однако я хрупкая и слабая по сравнению с ним. Поэтому с трудом, но все же подавляю пламя внутри, чтобы не выдать свое местонахождение.

– Она украла у меня кое-что очень ценное и сбежала. Найдите мне ее, – рычит яростно.

Распахиваю рот в немом возмущенном крике.

Украла? Я?

Лживый говнюк! Максимум, что я могла у него украсть, так это уязвленную мужскую гордость. И то заляпала краской и сбросила по дороге, как ненужный балласт…

Что еще у этого животного было ценного?

Покосившись на степлер, аккуратно приседаю и оставляю его на полу. Морщусь от слабого стука – и медленно выпрямляюсь. Делаю шаг назад. Подальше от «улики».

Мало ли, насколько мелочным окажется этот похотливый спонсор. А мне чужого не нужно. Мне бы свое сохранить.

Бережно обнимаю папку с эскизами. Еще один шаг. И предательский: «Цок!»

Замираю в неудобной позе. Проклинаю некогда любимые туфли и внимаю каждому звуку, летящему сверху.

– У вас имя и фамилия есть? – доносится с надеждой и ликованием. Рано радуется! – Прекрасно. Найдите ее и ко мне на ковер!

А почему не сразу в постель? Называл бы вещи своими именами, маньяк.