Хайсам сфокусировал взгляд на оружии, потом перевел его на незваного гостя.

— Берите что хотите…

— Заткнись. Ты поймешь, что мне нужно, когда узнаешь, кто я.

Хайсам вгляделся в его лицо внимательнее. Халил видел, как в его мозг проникает понимание. Габриэл Хайсам кивнул, потом тихо спросил:

— Где моя жена?

Халил по опыту знал: если сказать, что любимый человек мертв, жертва начинает вести себя неблагоразумно и зачастую агрессивно. Поэтому он ответил:

— Жена и дочь в безопасности.

— Я хочу их видеть.

— Увидишь. Скоро. Но сперва ответишь на несколько вопросов. Твое агентство сообщило тебе новость о моем возвращении?

Хайсам кивнул.

— Если это правда, то почему ты спишь? — улыбнувшись, он достал из кармана телефон Хайсама и сказал по-арабски: — Если бы ты проснулся и прочитал это, возможно, сейчас не ждал бы смерти.

Габриэл Хайсам не ответил, его взгляд метался по комнате.

Халил знал, что он ищет выход из положения, оценивает дистанцию между ними и обдумывает нападение. Халил встал, но прежде, чем он успел отодвинуться, Хайсам толкнул на него журнальный столик и бросился сам.

Халил увернулся от столика и, когда Хайсам ударил его, выстрелил ему в грудь, но в сердце не попал. Прежде чем он успел выстрелить снова, Хайсам схватил его правую руку. Несколько секунд они боролись, потом Халил почувствовал, что раненый противник слабеет, высвободился и шагнул назад.

Габриэл Хайсам нетвердо стоял на ногах, левой рукой закрывая кровоточащую рану в груди. Кровь потекла у него изо рта.

Халил знал, что бой окончен и остается только произнести последнее проклятие. Он сказал по-арабски:

— Ты отвернулся от своей веры и продал душу неверным. За это, Джебраил Хайсам, ты умрешь и будешь гореть в аду.

Колени Хайсама подогнулись, и он опустился на пол.

— Твоя жена и твоя шлюха-дочь мертвы, и скоро ты с ними соединишься, — добавил Халил.

— Ублюдок! — закричал Хайсам неожиданно громко. Он попытался встать, но опять упал на колени, выплевывая кровь.