Но вот солнце стало заходить, свет его порозовел, тени удлинились, и цветы задумались, не пора ли им закрываться.

— Теперь уже недалеко, — сказал мистер Бобр и стал подниматься по холму, поросшему отдельными высокими деревьями и покрытому толстым пружинящим мхом, — по нему было так приятно ступать босыми ногами. Идти в гору после целого дня пути — тяжело, и все они запыхались. Люси уже начала сомневаться, сможет ли дойти до верха, если как следует не передохнет, как вдруг они очутились на вершине холма. И вот что открылось их глазам.

Путники стояли на зелёной открытой поляне. Под ногами у них темнел лес; он был всюду, куда достигал глаз, и только далеко на востоке, прямо перед ними, что-то сверкало и переливалось.

— Вот это да! — выдохнул Питер, обернувшись к Сьюзен. — Море!

А посреди поляны возвышался Каменный Стол — большая мрачная плита серого камня, положенная на четыре камня поменьше. Стол выглядел очень старым. На нём были высечены таинственные знаки, возможно, буквы неизвестного нам языка. Тот, кто глядел на них, испытывал какое-то странное, необъяснимое чувство. А затем ребята заметили шатёр, раскинутый в стороне. Ах, какое это было удивительное зрелище, особенно сейчас, когда на него падали косые лучи заходящего солнца: полотнища из жёлтого шёлка, пурпурные шнуры, колышки из слоновой кости, а над шатром, на шесте, колеблемый лёгким ветерком, который дул им в лицо с далёкого моря, реял стяг с красным львом, вставшим на задние лапы.

Внезапно справа от них раздались звуки музыки, и, обернувшись, они увидели то, ради чего пришли сюда.

Эслан стоял в центре целой группы престранных созданий, окруживших его полукольцом. Там были духи деревьев и духи источников, — дриады и наяды, как их зовут в нашем мире, — с лирами в руках. Вот откуда слышалась музыка.

Там было четыре больших кентавра. Сверху они были похожи на суровых, но красивых великанов, снизу — на могучих лошадей, таких, какие работают в Англии на фермах. Был там и единорог, и бык с человечьей головой, и пеликан, и орёл, и огромный пёс. А рядом с Эсланом стояли два леопарда.

Один держал его корону, другой — его знамя.

А как вам описать самого Эслана? Этого не могли бы ни ребята, ни бобры. Не знали они и как вести себя с ним и что сказать. Те, кто не были в Нарнии, думают, что нельзя быть добрым и грозным одновременно. Если Питер, Сьюзен и Люси когда-нибудь так думали, то теперь они поняли свою ошибку. Потому что, когда они попробовали прямо взглянуть на него, они почувствовали, что не осмеливаются это сделать, и лишь на миг увидели золотую гриву и большие, серьёзные, проникающие в самое сердце глаза.

— Подойди к нему, — шепнул мистер Бобр.

— Нет, — шепнул Питер. — Вы первый.

— Сначала дети Адама и Евы, потом животные, — ответил ему шёпотом мистер Бобр.

— Сьюзен, — шепнул Питер. — Может быть, ты? Дам всегда пропускают вперёд.

— Ты же старший, — шепнула Сьюзен.

И конечно, чем дольше они так перешёптывались, тем более неловко им было. Наконец Питер понял, что первым действовать придётся ему. Он вытащил из ножен меч и отдал честь Эслану. Торопливо шепнув остальным: «Идите за мной. Возьмите себя в руки», — он приблизился ко Льву и сказал:

— Мы пришли… Эслан.

— Добро пожаловать, Питер, сын Адама и Евы, — сказал Эслан. — Добро пожаловать, Сьюзен и Люси, дочери Адама и Евы. Добро пожаловать, Бобр и Бобриха.

Голос у Льва был низкий и звучный, и почему-то ребята сразу перестали волноваться. Теперь на сердце у них было радостно и спокойно, и им вовсе не казалось неловким стоять перед Эсланом молча.

— А где же четвёртый? — спросил Эслан.