Иван назвал, ответ, видимо, устроил хозяина избы. Стукнул засов, дверь отворилась.

– Заходьте, да поживее. У нас тут чужих не любят…

В полутёмной комнате стоял стол со скамьями. В углу прибранная кровать, да шкаф – вот и всё убранство. Икона в красном углу. На столе, несмотря на день-деньской, горела свеча. Виной тому были плотные занавески на окнах. Нехитрая снедь: картошка, варенная «в мундирах», квашёная капуста и солёные огурцы. Полуштоф казённой водки венчал угощение.

– Садитесь к столу, гости дорогие, – прогудел хозяин. – Угощайтесь, чем бог послал. Да выпить за встречу не грех.

Налил в гранёные стопки, выпили. Фрол захрустел капустой, Савва откусил от огурца, Иван, который был за старшего, достал кисет и закурил самокрутку. Хозяин обдирал кожуру с картофелины, ждал, что скажут гости.

– Так что привет тебе от Хозяина, Прохор, – начал Иван. – Велел спросить, договор наш в силе?

– В силе, если задаток принёс. – Прохор продолжал своё занятие.

– Наше слово верное, – ухмыльнулся старший и кивнул Фролу.

Тот вытащил из сумки топор, отделил топорище, оказавшееся полым внутри, и высыпал на стол камни – алмазы. Прохор взял камень заскорузлыми пальцами, поднёс к огоньку свечи, прищурился.

– Не сомневайся, обходчик, – ухмыльнулся Иван. – Из Сибири камешки. Качество первостатейное.

– Я и не сомневаюсь, – спокойно ответил Прохор. – Слушай сюда: я вам в Куличах две избы купил. Справные, сам бы жил. Место тихое, рядом Ипуть протекает, а там и Белая Русь рядышком. В Куличах всего десяток дворов, меня селяне знают, а я им сказал – родня, мол, приезжает, погорельцы. Познакомлю с Николаем Щербатым, тот при случае поможет, с урядником договорится. Живите пока, после видно будет. А когда остальное?

– Будут, – ощерился Иван, – будут камни. Много. И тебе хватит, и нам. Хозяин их сам привезёт, скоро уже. Ты мне другое скажи, принять-то их сможешь? Хозяин сказал, мы в Куличах твоих долго рассиживаться не собираемся. Так, отдохнём чуток, жирок нагуляем, и айда – в Гомель, а может в Харьков. Или в Ростов, Хозяин знает – куда. Он же голова, за ним не пропадёшь! Ты-то как, не подкачаешь?

Прохор Завалов действительно числился на станции обходчиком. Но мало кто знал, что помимо этой скромной должности, косматый мужик, заросший до глаз бородой, и ходивший зимой и летом в замасленной телогрейке и стоптанных сапогах, ворочал огромными деньжищами, обеспечивая связь между криминальным миром Ярославля, Рязани, и даже Москвы с подпольными ювелирами Гомеля и Минска. Именно благодаря ему транзитные поезда перевозили ворованные драгоценности, и в помощи обходчика нуждались очень серьёзные люди.

Поэтому трёп залётного владимирского бандита Прохор пропускал мимо ушей. Другое дело – его Хозяин, Фёдор Матвеич. Тот птица высокого полёта, сразу видно. В начале августа Прохору пришлось съездить во Владимир. Договорился с начальником станции, дескать, тётка болеет, помочь надо. На самом деле выгорала сделка по сибирским алмазам, ворованным на приисках. Ехал к одному человеку, хорошо знакомому по прежним делам, а на встречу явился совсем другой. Невысокого росточка, с незапоминающимся лицом. К его немалому удивлению, в форме железнодорожника. И с холодным взглядом отпетого душегуба. Прохор только глянул в эти глаза, сразу понял – этому дяде человека жизни лишить легче, чем ему крицу на обед зарезать. Ничего больше он о Хозяине не запомнил – только синюю форму и глаза.

– Будешь теперь камни от меня получать, – сказал «железнодорожник». Негромко вроде сказал, но сразу стало ясно – так и будет. С тех пор дважды передавали от Хозяина большие партии алмазов, деньги оседали в банках, но об этом Прохор мог только догадываться. Зато свой процент он получал звонкой монетой и тугими пачками ассигнаций.

Теперь вот прибыли гонцы. Об их появлении Хозяин сообщил заранее через верного проводника поезда Кострома-Минск. Сообщил также, что собирается менять место жительства, и нужна берлога – отсидеться. Попросил помочь, обещал щедрую оплату и хороший задаток. Слово своё сдержал, значит, и он выполнит свою часть договора.

– Завтра утречком выезжаем, – сказал Прохор, разливая водку. – Я на станции лошадь возьму, телега тоже есть. Оглядитесь на месте, посмотрите жильё, с людьми познакомлю. Там чужаков тоже не любят, а вот своим завсегда помогут.

Выпили. Фрол захрустел огурцом, Савва накинулся на картошку, а Иван закурил вторую самокрутку.

Утром следующего дня, когда трое пришлых и Прохор Завалов отправлялись по лесным дорогам Брянщины в богом забытые Куличи, Сосновцев с Селивёрстовым проснулись в управлении, в ставшей уже родной гостевой комнате. Ни одного командированного полицейского они так и не увидели, зато хорошо выспались. На том, чтобы друзья ночевали в участке, настоял Постышев.

– Главарь скрылся, о том, что бумаги вы отдали, Андрей Павлович, он не знает. Мало ли, что придёт головорезу в голову? И Никодим Митрофанович – вы ж постоянно вместе! Нет, господа, пока дело не окончено, оставайтесь тут. С Амвросием Потаповичем, господином приставом, я поговорю. Думаю, он будет не против. Мне так спокойнее будет. Так что, отдыхайте, ужин вам принесут из трактира. А я, с вашего позволения, пойду писать отчёты. Да-с, главная наша работа – писанина, а главное оружие – писчее перо.