– Нет, – ответила она, снимая с шерсти воображаемую пушинку. – Мы ведь и раньше летали вместе.

– В самом деле?

Она приподняла бровь.

– Мне, наверное, следует извиниться.

– Нет необходимости, мэм, – сказал я, обошел ее и открыл холодильник. – Чуть позже я могу подать бортовое питание, если желаете…

Она положила руку мне на плечо, так же, как раньше клала ее на спину Эрнандеса, – чтобы привлечь мое внимание.

– Вы ведь меня помните.

– Да, мэм.

– Во время тех эвакуационных полетов я была излишне резка.

Я бы предпочел избежать такого прямого разговора.

– Вы говорили то, что думали, мэм. Это помогло мне лучше овладеть специальностью старшего по погрузке.

– И все же…

– Мэм, нет необходимости.

Почему женщины не могут понять, что их извинения только усугубляют ситуацию?

Строгость в выражении ее лица сменилась искренностью, и мне вдруг пришло в голову, что она хочет поговорить.

– Как ваш пациент? – спросил я.

– Отдыхает. – Пембри старалась вести себя непринужденно, но я видел, что ей хочется сказать что-то еще.

– А что с ним?

– Он прибыл одним из первых, – сказала она, – и уезжает первым.

– Из Джонстауна? Там все было так плохо?