– Так кто же ты все-таки? Человек или бес?

– Кикимора я! – заявил Кикимора. – Кикимора самая что ни на есть чистая. Тварь лесная. Этот-то Федька Шагаров убил меня, стервец! Да только и я дух из него вышиб. Батюшка мой, старый морок болотный, не одну тысячу лет жил. Он искусен был во всякого рода волшебствах. Он меня этому заклинанию и научил. Вышиб я душу Федькину на тот свет да и занял его тело! Мое-то уже ни на что не годилось. Это ж надо – осиновым колом его проткнул! Сволочь такая!

– Ну и как тебе?

– Что?

– Человеком-то жить?

– Да как тебе сказать? – Кикимора поскреб пятерней в затылке. – Оно конечно, веселее, чем в болоте обитаться. Да только, вишь ты, из людей меня тоже никто своим не считает. Всяк, кто рожу мою в первый раз увидит, норовит перекреститься. И человек я лихой получился. Не могу по приличным законам жить. И пытался ведь. Да только ничего у меня не получается – душа-то болотная! Так и жить мне, видать, век в изгоях.

– А обратно вернуться в лес никогда не хотелось?

– Хотелось, конечно. – Кикимора грустно вздохнул. – Там я вроде как на своем месте был. Ты не подумай, что там, в лесу, жизнь совсем скучная. Лесные создания – они ведь не звери, друг дружку не жрут. Они Создателем поставлены, вроде бы как чтобы за природой следить, порядок поддерживать. И ведь ты не представляешь, Дема, какая благодать-то в лесе бывает, к утру, к примеру, когда роса выпадет. Ползешь себе по болоту, вокруг сыро, хорошо. Пузыречки булькают, лягушки квакают, комары звенят... Красота и эта, как ее там... гармония. И ты над всем этим хозяин.

– Так чего ж ты не вернешься?

– Как – вернешься?! В этом теле? – Кикимора повертел перед собой руками, разглядывая их с тоской и даже некоторым презрением. – Это ж человеческое тело. Слабое. В болоте долго не проживет. Заболеет и сдохнет. Куда мне тогда деваться? Нет уж, видать, судьба мне такая злосчастная – человеком горе мыкать.

– А как ты выглядел, когда был настоящей Шишиморой?

– Ну так... – Кикимора замялся. – Тебе бы не понравилось. У людей свое понятие об красоте.

– Ты один только такой на свете – лесной дух в человеческом обличье?

– Ну почему же? Бывает такое. Бывает. Раньше-то, лет пятьсот назад, когда на Лесных люди охотились, как на дьяволово племя, такое частенько было. Ты историю почитай. Там, поди, много рассказов, как бесы в человеков вселялись. Только тогда с такими людями не церемонились. Сжигали к чертовой матери. А теперича нас, Лесных, мало осталось. И переселяться-то в человеков особо некому. Да и надобности-то нет.

– Лека, – сказал Демид. – Вот кто меня интересует. Лека. Она – паранорм. Способности ее совершенно необычны, да только справиться она с ними не может. Она тоже немало куролесила в своей жизни. Может быть, тоже уже сидела бы в тюрьме или погибла даже, если бы я не взял ее под жесткий контроль. И она находится в постоянной депрессии. Это можно назвать даже раздвоением личности. В лес ее тянет. В лес...

– Правду хочешь? – Кикимора внимательно глядел на Демида, серьезен был необычно. – Не боишься, что правда-то тебе не понравится? Я ведь вижу, что любишь ты Леку. Может, лучше и не знать тебе ничего?

– Правды не существует, – сказал Демид. – Правда – понятие расплывчатое, эмоциями искаженное. Правда – она для каждого своя. Поэтому хрен с ней, с правдой. Для меня существует информация. И я уже знаю. Я собрал факты и сделал для себя вывод. Я уже владею этой информацией. Мне только нужно, чтобы ты подтвердил или опроверг ее.

– Подтверждаю. – Кикимора выглядел виновато, словно предавал своего лучшего друга. – Она – не человек. То есть тело-то, оно конечно, у нее человечье. Очень даже... – Кикимора едва не облизнулся. – А душа? Это Хаас Лекаэ. Белая Девушка. Хозяйка березовой рощи. Дриада.

– Подожди! – Дема лихорадочно налил себе полстакана водки, выпил без закуски, даже не сморщился. Не брала его сегодня водка. – Что-то здесь не так. Она ведь совсем не такая, как ты. Она ведь настоящий человек, моя Лека.

– Дак ведь и Белая Девушка – совсем не то, что я, Шишимора болотная, зубастая да злобная! Белая Девушка – существо благородное и доброе до невозможности. Через эту доброту и пострадала она. Когда девочка Ленка убилась в грозу до смерти, хотела ее Хаас Лекаэ спасти и прыгнула в нее. Да так и осталась там, в плену тела человеческого. Обратный путь-то совсем не так прост. К тому же девочка тогда совсем маленькая была. Выправилась быстро, воспитали ее как человека обнакновенного. Да только душа-то ее все равно не человеческая. Тоскует она! Домой просится. Вот так-то, друг мой ситный...