– Дело передадут Разумову. У него заберете.

       Тот, молча, кивнул.

       – Вот и хорошо! Будут вопросы, без удовольствия, но отвечу. Уведомите начальство.

       Кондрат бросил взгляд на Фархада. Откуда-то издалека возник вопрос, какому начальству? А Степан Михалыч не начальство Фархаду? Но вопросы рассыпались под неприятным, сверлящим взглядом начальника.

       – Кипр Иванович завернет всё как надо. Ну да не привыкать, – Степан Михалыч поднялся. – Однако у меня есть несколько вопросов и к вам…но, это потом. Не здесь. Надеюсь, у вас найдутся ответы.

       – А с ним что? – Фархад выкинул недокуренную сигарету в окно.

       – А что с ним… – начальник главка пожал плечами. – Поступай, как знаешь. Время до утра. Сам понимаешь, версию никто не примет. Синий свет, крик, смерть. Первое забудем, последнее оставим. Ребят подготовь – что, кому и как сказать... Доследование будет, но постараемся спустить на тормозах… – он повернулся к Лешему. – Вы батенька отдохните пару деньков…

       – Я понимаю.

       – Вот и хорошо, что понимаете. Фархад Шахмутдинович, – он тут же потерял интерес к Кондрату. – Проводите меня.

       Дверь за ними закрылась бесшумно. Леший остался один в кабинете, посреди которого белым мелом вырисовывалась фигура ныне мертвого Стаса. 

       Нужно отвести глаза, просто встать и выйти. Кондрат не мог. Не мог и всё тут. Поджатые под себя ноги и скрюченные руки, вот таким он увидел паренька, когда преодолев слабость в ногах и жуткий бумкающий в венах страх, вошел в кабинет.

       После он все это рассказывал и не один раз. Всё, кроме того, что увидал в глазах Стаса, ставших кристально голубыми.

       Когда вошел Кондрат, Стас лежал, неестественно вывернув голову к двери. Следователь наклонился, не в силах оторвать взгляда от жуткой кристальной голубизны, точно так же как сейчас не мог оторваться от белой мелованной обводки. Голубые, призрачные глаза. Таких не бывает у людей. По крайней мере, у всех тех, кого он видел. Кондрат смотрел в них, и уже слышал громкий топот ног дежурного и еще кого то... Глаза вспыхнули ясным, синим светом, на секунду ослепив Лешего. И был она настолько яркий, что показалось, вокруг нет ничего кроме чистого кристально-синего света. И где-то на самом краю вдруг шевельнулась тень, она потянулась вверх. И было слышно тяжелое дыхание с хрипотцой… «Это не я, это лишь тень меня. Тень не заменит моё я. Тень обманчива, но так похожа. Но это не я».

       – Леший! – синева рассыпалась осколками у ног и тут же пропала. В дверь долбились.

       «Когда я успел закрыться?» – мысли медленные, еле ворочающиеся, проплыли глубоко в подсознании, в то время когда Леший уже проворачивал в замке ключ.

       – Что? В чем дело?.. – голос Семена осекся. – Черт! – позади послышался глухой мат. – Е..ть твою мать!

       Кондрат отошел от двери, пропуская коллег, и снова уставился в глаза покойному.

       – Вот, он... синий свет... – голос майора дрожащий, хриплый, самому показался чужим. Он еле говорил, с трудом подбирая слова и ещё не понимая произошедшего. «Так не бывает!», стучало пульсом в голове, и обдавала холодом. Дрожь пробивала внутренности и упиралась в конечности. – Я видел... его убил свет… синий-синий свет… Он дышал мне в лицо. Он был живой…

       Семен схватил Кондрата за плечи и тряхнул.

       – Приди в себя Леший! Что произошло? Влад, воды! Тим, звони Фархаду!