– О чем вы? – утирая тыльной стороной ладони кровь со рта, произнес Черт. Стелла отметила, что у него великолепно получается разыгрывать невиновного.

Вместо ответа Готвальд сильно толкнул его в грудь, стул, на котором сидел Черт, пошатнулся. Задержанный попытался встать, Готвальд нанес ему удар в живот.

– Ты отлично знаешь, о чем я веду речь, – произнес он.

– Я требую… требую предоставить мне свидание с адвокатом… – задыхаясь, прошептал Черт. – Вы не имеете права подвергать меня физическому насилию, это противозаконно…

– Физическое насилие? – делано удивился Готвальд. – О каком насилии ты ведешь речь, приятель?

– Вы избиваете меня, – прогнусавил Черт.

– Мы избиваем тебя? – ужаснулся Готвальд и со всей силы ударил Черта двумя ладонями по ушам. Тот с протяжным стоном повалился на пол. – Кажется, ты страдаешь галлюцинациями, – заявил Готвальд. – Никто тебя не избивает, а вот сам, наоборот, ты буйствуешь и наносишь себе увечья.

– Мой адвокат Амелия Гольдман… – простонал Черт.

Готвальд с размаху «поддел» задержанного ногой и заявил:

– Тебе лучше, чем кому бы то ни было, известно, что твоя адвокатша мертва: ты убил ее сегодня вечером. Ну что, хочешь сделать чистосердечное признание?

– Я не понимаю, о чем вы говорите… – услышала Стелла тихий голос Черта.

Готвальд, рывком подняв Черта с пола, бросил его на металлический стол и принялся избивать. Доктор Конвей отвернулась. Она знала, что ее вмешательство не избавит Черта от мер физического воздействия. Странно, однако она испытывала непонятное чувство по отношению к Вацлаву Черту – нечто похожее на жалость.

– У тебя есть возможность в любой момент остановить происходящее, – заявил Готвальд, нанося удар за ударом. – У моего заместителя имеется признание, от тебя требуется лишь подписать его. Как только поставишь свою закорючку, мы оставим тебя в покое. Ты меня понял, Черт?

– Стелла! – услышала доктор Конвей свое имя и вздрогнула. Черт обращался к ней. – Я ни в чем не виновен, клянусь вам! Помогите мне, прошу вас! Иначе ваш начальник убьет меня…

Готвальд продолжал истязать Вацлава Черта. Стелла слышала мерные удары и стоны задержанного. Наконец раздался хриплый шепот:

– Я согласен, я все подпишу… Только прекратите!

– Вот это мне нравится, – похвалил Готвальд и, схватив за волосы лежащую на столе голову Черта, приподнял ее. Заместитель шефа раскрыл папку и услужливо подал ее Черту. Готвальд вложил в пальцы задержанного ручку.

– Можешь не читать, – заметил он со смешком. – Здесь перечисляются твои деяния: все убийства, в том числе последнее, жертвой которого стала Амелия Гольдман. Можешь, впрочем, добавить и другие, совершенные тобой.

– Амелия мертва? – прошептал Черт.

– Не изображай из себя дебила! – ударив его по шее, воскликнул Готвальд. – Конечно, мертва, ты ведь сам убил ее всего несколько часов назад. Ну, я жду! Или ты хочешь, чтобы возобновились воспитательные меры?