— Я не знаю, как жить в мире, где его нет, — тихо проговорила я Гейджу, глядя на котёнка, и вновь погружаясь в мысли о том, почему я не могла плакать.

Со мной точно что-то не так. Что могло сломаться во мне в тот день, когда на Бритона напали?

Я ощутила это как удар ножом в грудь, предчувствовала весть о его гибели задолго до того, как нам сообщили. Я не могла дышать, не могла найти покоя, но глаза оставались сухими. Я почему-то была уверена, что как только эту плотину прорвёт, мне станет легче, и я смогу унять боль в сердце.

Я боялась этого, возможно поэтому слёзы и не появлялись.

Гейдж ничего не ответил, и я подняла на него глаза. Закрыв ладонями лицо, он наклонился вперёд, опираясь на дверь. Он как будто постарел лет на двадцать.

— Прости, — прошептала я, жалея, что сказала, не подумав.

Гейдж винил в случившемся себя. Говорил, если бы только он поехал с Бритоном…

Но мы никогда не узнаем, что было бы тогда. Может, наша семья хоронила бы двоих, а не одного.

После долгой паузы Гейдж провёл ладонью по лицу и поднял глаза, вновь скрывая душевные страдания.

— Твой отец просил тебя позвать.

Мягко перекладывая котёнка на сено, я встала. Эмбер зашевелилась, просыпаясь, подняла голову. Глаза у неё оставались ещё сонные и она зевнула.

— Завидую твоей собаке, — признался Гейдж, наблюдая за ней. — Мне который день не спится.

Я кивнула, слишком хорошо его понимая.

— Зачем меня зовёт отец? — спросила я, когда мы вышли из конюшни и направились к чёрному ходу, чтобы войти в замок через западное крыло. Я накинула капюшон, укрываясь от моросящего дождика.

— Он не сказал, — Гейдж бросил взгляд на меня, в его глазах отражалась тревога. — Но его люди разыскивают тебя весь день.

— Как давно ты знаешь, что я была в конюшне?

Он тихо выдохнул, это прозвучало почти как смешок.

— Весь день.

— Спасибо, — едва слышно пробормотала я.

При родителях и младшем брате я должна была оставаться сильной, ради них самих. Это тяжёлое бремя.