Уловив интонации в голосе, Кент внимательно посмотрел на меня:
— Что-то случилось?
— Не совсем. Я сказала кое-что, о чём жалею, и теперь боюсь, что отношения между нами станут натянутыми.
Врач поджал губы. Он выглядел так, будто не знал, как ему реагировать на такое откровение, и отпустил мою руку.
— Тогда не будем откладывать. Я сейчас вернусь со своей сумкой.
Спустя пятнадцать минут мы сидели за столом, соприкасаясь коленями. Кент технично проводил все процедуры: очистил порез, нанёс обезболивающий бальзам. Он почти ничего не говорил, а я не могла придумать тему для обсуждения.
Дверь была закрыта, и атмосфера стала несколько напряжённой. Мы не договаривались об этом, и оба почувствовали неловкость, когда я закрыла нас в комнате. Но риск быть пойманной его сестрой перевесил необходимость соблюдать приличия.
Начав делать стежки, Кент спросил:
— Зачем вы едете в Солет?
— Там останавливался Бритон. Мне передали письмо от него уже после того, как мы получили известие о… его смерти, — я всё ещё не могла спокойно произнести это вслух. Прочистила горло, перед тем как продолжить:
— Это письмо очень важно для меня. В нём он описывал все те удивительные вещи, которые ему довелось увидеть и попробовать. Теперь, когда у меня появилась такая возможность, я хочу лично отправиться туда.
Врач поднял глаза и улыбнулся мне.
— Звучит интересно.
— Раз ты живёшь в Солете, скажи, ты слышал когда-нибудь про Лес огней?
— Угу, — подтвердил он. — В западной части Кальмонского леса, примерно в четырёх днях пути от города, недалеко от Рок-Крика.
— А лично видел?
— Не в период цветения.
— Бритон надеялся застать этот момент. Как думаешь, ещё не слишком поздно? Я бы хотела увидеть это ради него, — я опустила взгляд. — Глупо звучит, да?
— Ничуть. Мне ни разу не довелось оказаться там в нужное время. Деревья расцветают всего на несколько дней весной, и никто не может точно предсказать, когда это случится. Но если слухи дойдут до нас в Солете, значит, уже слишком поздно.
— Но есть же шанс, что в этом году цветения ещё не было?