Книги
Лермонтов в Москве. Эссе
«Козни», «сплетни», «клевета» - все это с необычайной силой звучит в юношеских драмах Лермонтова. «Жужжанье сплетен» - реальное ощущение, не раз испытанное Лермонтовым в гостиной у бабушки и в других московских домах. Его живо передают слова Юрия Волина: «…Эти сплетни, эта дьявольская музыка жужжит каждый день вокруг ушей моих». Московский почт-директор А. Я. Булгаков, письма которого являются летописью светской жизни Москвы почти за полстолетье, рассказывая о том, как много говорили о его дочерях, пишет в письме к брату: «Много о них жужжали». Эти письма дают представление и о той страшной силе, которую имела клевета в фамусовской Москве, где самые невероятные слухи распространялись с молниеносной быстротой. В письмах так и слышится «жужжание» сплетен: «здесь слухи носятся», «мне сказывали», «здесь слышно», «много болтают», «один теперь разговор»; фамусовское «В Москве прибавят вечно втрое» звучит у Булгакова еще сильнее: «Вздор не новое для Москвы, добрая старушка, но часто врет».
Нам кажется невероятной быстрота, с которой распространяется на балу пущенная Софьей сплетня о сумасшествии Чацкого. Мы готовы видеть в этом эпизоде чисто театральную условность. Письма Булгакова убеждают в том, что в комедии почти нет преувеличения. Становится понятным, почему сюжеты обеих юношеских драм Лермонтова, «Menschen und Leidenschaften» и «Странный человек», построены на клевете. На клевете строится и сюжет «Маскарада», неразрывно связанного единой творческой линией с юношескими драмами.
Драма «Странный человек» представляет собой картину быта и нравов дворянской Москвы конца двадцатых - начала тридцатых годов, периода, когда там жил Лермонтов. «Справедливо ли описано у меня общество?» - задает он вопрос в предисловии и тут же отвечает на него: «Не знаю! По крайней мере оно всегда останется для меня собранием людей бесчувственных, самолюбивых в высшей степени и полных зависти к тем, в душе которых сохраняется хотя малейшая искра небесного огня!…»
В двух драмах Лермонтова из русской действительности «Menschen und Leidenschaften» и «Странный человек» выведен полный честности и благородства крепостной слуга и упоминается его дружная семья. Этот высоко моральный образ человека из народа Лермонтов несколько упрощенно противопоставил дворянской среде, в которой сильны черты морального разложения.
Резко противопоставлял он себя и свое творчество этому «надменному», «глупому» свету с его «красивой пустотой».
То же самое общество, состоящее из глупцов, шутов, надменных подхалимов, общество, которое отвергло отца поэта, погубило и героя его драмы Владимира Арбенина и его мать.
Замысел «Странного человека», как и замысел комедии Грибоедова «Горе от ума», состоит в противопоставлении главного героя старой дворянской Москве. Здесь, как и там, сюжет строится на столкновении между передовым московским юношей и светским обществом Москвы, еще более измельчавшим и морально разложившимся в годы николаевской реакции. Как Грибоедов вместе с Чацким, так и Лермонтов вместе со своим героем обличает современную светскую молодежь. «Несносное полотерство, стремление к ничтожеству, пошлое самовыказывание завладело половиной русской молодежи; без цели таскаются всюду, наводят скуку себе и другим», - говорит Владимир Арбенин. Одного из таких молодых людей Лермонтов вывел в своей драме. Это приятель Арбенина, его обманувший, чтобы жениться из-за денег на Наташе Загорскиной, которую любил Владимир. Образ Загорскиной близок одной из героинь юношеской лирики поэта - «Н. Ф. И.».
Кроме «Горя от ума» Грибоедова, литературным источником послужили Лермонтову сатирические очерки В. Ф. Одоевского двадцатых годов, имевшие успех у молодежи тридцатых. Среди этих очерков был один, который так и назывался «Странный человек». Его герой Арист, так же как и Чацкий и Владимир Арбенин, представитель двух поколений московских юношей, которые казались «странными» старой дворянской Москве.
Лермонтов рисует бытовые сцены, воспроизводит разговоры, которые ему приходилось слышать в московских гостиных. И если главный герой говорит на книжном отвлеченном языке, на каком говорила романтически настроенная молодежь, то речь второстепенных персонажей воспроизводит разговорный язык московских обывателей. Женитьба - лучшее средство от «карманной чахотки», говорит обманувший Арбенина приятель. Считать «звонкую монету» лучше, чем «считать звезды». А отец Владимира говорит о том, как он «достигнул способа менять людей на бумажки». Его размышления о трудностях воспитания передают растерянность родителей в связи с репрессивными мерами, принятыми Николаем I в отношении к двум лучшим учебным заведениям России - лицейскому и университетскому пансионам.
Павел Григорьевич Арбенин - новый тип дворянской Москвы, который нельзя было встретить в гостиной у Фамусова: дворянин-буржуа. Он богатеет, отдавая деньги в рост разоряющимся вельможам. Завоевать положение в светском обществе ему было нелегко. А попав в него, он прочно утвердился там и стал смотреть на все глазами этой среды. Самое страшное для него - осуждение и насмешки света. Мнением света определяется его отношение к жене, с которой он разошелся. Жена хочет помириться с ним перед смертью. Он бы и поехал к ней, но боится, что об этом узнают и его осмеют. Павел Арбенин до мозга костей отравлен светскими предрассудками и ложью. Он ничему не верит и, уже решив ехать к умирающей, вдруг изменяет свое решение под влиянием мысли о возможном обмане. Обмана он так же боится, как и насмешки. Павел Арбенин не может простить жене, как могла она «обесчестить такого мужа», как он, и готов мстить ей всеми возможными средствами. Эгоизм и самомненье сочетаются в нем с внутренним ничтожеством. Его душа пуста. После смерти жены, убитой его жестокостью, прокляв сына, он преспокойно отправляется в гости.
Тема золота, власти денег звучит во всех юношеских драмах Лермонтова. В тридцатые годы к этой теме проявляет интерес и Пушкин. В Болдинскую осень 1830 года была написана драма «Скупой рыцарь», опубликована в 1836 году. В 1832 году вышла «Пиковая дама». Тема денег привлекала в то время и других поэтов. Лермонтов читал в «Московском телеграфе» стихотворение «Червонец», принадлежащее Н. Ф. Павлову. Вечером у себя в комнате, при свете угасающей свечи, поэт ведет беседу с лежащей перед ним на столе золотой монетой. Он задает вопрос червонцу: «Где был, что делал?» И червонец рассказывает ему свою повесть. Его ценой можно было купить все, кроме любви и вдохновенья. В 1830 году Лермонтов мог познакомиться с повестью Бальзака «Гобсек» - о парижском ростовщике, где также шла речь о могуществе денег.
Летом 1831 года в залах Благородного собрания была открыта громадная по тому времени промышленная выставка. О ней говорила вся Москва.
На пиршествах, устроенных в Благородном собрании в честь выставки 1831 года, не была забыта и отечественная литература. «Просвещенные московские фабриканты, - писал П А. Вяземский,- - предложили заздравный кубок в честь присутствовавшего И. И. Дмитриева, старейшины русского Парнаса. Осушен был кубок и в память Карамзина, которому русский язык обязан своим усовершенствованием, Москва была некогда обязана своей литературною славою и который первый ввел в употребление слово «промышленность». В своей статье Вяземский отмечал, что русские помещики являются также и промышленниками и что многие из них имеют у себя фабрики и заводы.
«…Москва, утратившая свой блеск аристократический, - писал Пушкин в тридцатых годах, - процветает в других отношениях: промышленность, сильно покровительствуемая, в ней оживилась и развилась с необыкновенною силою». Этот новый пульс, начинавший биться в жизни московского общества, во времена Грибоедова еще неощутимый, подметил юный Лермонтов.