По горькой иронии судьбы ракеты указывали на месторасположение группы немецких диверсантов, командир которых слишком поздно осознал возникшую для него угрозу. И пусть снайпер по указанию командира снял храбреца, ничего уже нельзя было сделать. Получив ложную подсказку с земли, асы Геринга совершили перенацеливание и на новом заходе накрыли лесок бомбами.

От этого «дружеского огня» погиб один из диверсантов капитана Поля и был серьезно ранен другой. Самого командира накрыл дождь из земли, веток и различного мусора, что, впрочем, не помешало ему продолжить выполнять свое задание. Оглохший, исцарапанный, он нашел в себе силы подняться на ноги и, собрав вокруг себя людей, повел их в атаку.

Конечно, вылазка диверсантов была преждевременна, но капитан не мог рисковать заданием. Ещё один такой налет, и неизвестно, кто из диверсантов осталось бы в живых.

Получив столь действенный толчок судьбы, Поль и его помощники устремились к зданию штаба, которое было сильно повреждено от взрыва упавшей рядом бомбы. Все стекла в окнах были выбиты, верхний этаж, куда пришелся основной удар взрывной волны, просел, и из здания начали выбегать люди.

Действуя по обычной схеме, капитан отрядил двух человек, которые бросились сеять панику и отвлекать на себя внимание криками: «Немцы! Немцы!» Этот ход был очень действен летом прошлого года. Тогда одного упоминания о прорвавшихся в тыл немецких танках или о высадке парашютистов достаточно было, чтобы бойцы и командиры оставляли свои позиции и бежали от страха кто куда.

Вызвали они страх и на этот раз. Все ещё стоявший у штаба караул из молоденьких солдат всполошился, заметался, что позволило капитану Полю с тремя диверсантами подойти к зданию штаба, но потом произошла осечка.

Случись это год назад, и политрук Терехин наверняка бы поддался чувству страха и растерянности, давая увлечь себя возникшей панике. Тогда трусили и забывали о своем долге куда более высокие представители командирского корпуса РККА, но сейчас за спиной старшего политрука было много такого, что не укладывалось в прежние рамки жизни. Поэтому, когда он услышал крики про немцев, то выхватил свой револьвер и бросился пресекать панику.

Сначала он просто хотел остановить бегущего крикуна и хорошей оплеухой прочистить ему мозги. Таких случаев в его практике было немало, но крикун совершенно не был похож на насмерть перепуганного человека. В руках у него был ППШ, лицо его не было искажено чувством страха, и кричал он с явным намерением посеять панику среди мечущихся перед штабом людей.

Все это вызвало у Терехина подозрение, и он стал действовать строго по инструкции, полученной от батальонного особиста, капитана Венгерова. Суть её была проста и незатейлива: «Если видишь паникера и не можешь его остановить – убей, а там будет видно». Проливать кровь Терехин давно перестал бояться и потому без особых раздумий выстрелил вооруженному паникеру в спину.

Сраженный пулей диверсант рухнул как подкошенный, а сам старший политрук бросился искать второго крикуна, но тот оказался проворней его. Вскинув автомат, он полоснул Терехина очередью, после чего бросился к Полю, уже орудовавшему возле штаба.

Капитан оказался у штаба в тот момент, когда его покидала группа людей, в числе которых была высокая фигура в знакомом плаще. Не колеблясь ни секунды, Поль выстрелил по нему очередью из автомата, и человек рухнул на землю как подкошенный. Следуя инструкции, диверсант должен был провести контрольный выстрел в голову, но завязавшаяся перестрелка не позволила ему сразу сделать это. Огонь по диверсантам открыли пришедшие в себя караульные, затрещали выстрелы из самого здания, сразив одного из нападавших.

Дело принимало скверный оборот, что, впрочем, никак не повлияло на настрой диверсантов. Ответными выстрелами они подавили сопротивление караула, перебили спутников Рокоссовского и швырнули пару гранат внутрь здания. Только после этого Поль смог достать свой заряженный отравленными пулями пистолет и довершить начатое дело.

Выпущенная капитаном пуля пробила голову лежавшему на земле человеку, обильно залив кровью белое пятно на плече плаща. Задание было выполнено, можно было уходить, но Освальд Поль не был бы самим собой, если бы не сделал чуть больше задуманного.

Желая захватить штабные документы и добить уцелевших после взрывов, он бросился внутрь здания. Первыми бежали вооруженные автоматами два диверсанта, за ними сам капитан, все были полностью уверены в легкой победе, как неожиданно по ним ударил пулемет. Как он там оказался, это навсегда осталось тайной для немцев.

Возникшая в темном проеме коридора огненная змейка проворно слизала обоих автоматчиков и задела самого капитана. Вслед за пулеметом загрохотали одиночные выстрелы, и быть Полю убитым, если бы не подбежавший к нему изображавший паникера диверсант. Огнем из автомата он сначала прикрыл раненого капитана от врага, а затем утащил его в лес.

Около суток остатки диверсионной группы скрывались по лесам, пока под покровом ночи им не удалось перебраться за реку к своим. От ранения в грудь, вызвавшего сильную кровопотерю, капитан Поль скончался в окопе охранения, успев сказать вызванному по его требованию офицеру:

– Передайте генералу Манштейну, что задание выполнено, объект уничтожен.

Полученное сообщение вызвало у Манштейна определенную настороженность, но последующие события смогли развеять охватившие его сомнения. Под громкие звуки канонад русской артиллерии немцы оставили междуречье Мойки и Мги, но смогли ликвидировать плацдарм противника на своем берегу. В том, как он оборонялся и поддерживался огнем, Манштейн сразу усмотрел иную полководческую руку, и в этом был полностью прав.

К этому моменту генерал-полковника Рокоссовского уже не было на берегах Невы, Мойки и Мги. По приказу Ставки сразу после налета вражеских диверсантов он вместе со своей командой вылетел в Москву, оставив Мерецкову право самому завершить операцию «Искра».

Что касается капитана Поля, то его было трудно в чем-либо винить. Он абсолютно точно вычислил местонахождение штаба генерала Рокоссовского, правильно организовал налет и грамотно произвел зачистку объекта. Единственное, чего он не смог предусмотреть – это досадную случайность. Недаром великий русский поэт Пушкин назвал случай Богом, и данные события полностью подтвердили его слова.