Мне хотелось проехать тем маршрутом, которым ездит мой отец на работу каждый день, посмотреть на то, что он видит ежедневно, проезжая половину улицы Садовой до ближайшего метро, где пересаживается на подземную электричку и едет дальше, до своего сервиса.

Трамвай, пыльный и еще нагретый на солнце, постукивает колесами по неровным рельсам, проезжая Никольскую церковь, Семимостье, Лермонтовский проспект и объехав Покровский сквер, остановился на моей остановке.

Бывший дом крестьянской вдовы Наумовой — вот то самое место, где живут сейчас родители и маленький я сам. На меня напала оторопь, заставив забыть все выученные заранее фразы, ноги не шли вперед, и я долго простоял в арке дома, тупо смотря на грязные стены.

Потом все же взял себя в руки и прошел через двор-колодец, вошел в подъезд и поднялся на второй этаж по широкой лестнице. С замиранием сердца позвонил три раза, как было написано под одним из звонков — Протасовы и услышал, как открылась дверь в коридоре, звуки шагов и входная дверь, щелкнув замком, распахнулась.

На меня строго смотрит незнакомый мне молодым мой отец.

— Добрый день, я пришел, как и обещал, — улыбнувшись, произнес я и двинулся вперед. Отец отскочил в сторону, пробормотав:

— Проходите.

Видно, что он изрядно смущен, надеясь, что узнает меня по внешнему виду, что я за родственник, но, естественно, не узнал.

В большой комнате, на два окна, с высоким потолком, меня ждала и мать, немного напряженная, непонятным визитом неизвестной родни.

Все же, появление родственника, какого-то Виктора Степановича, обычно грозит непонятными делами. Я снял сандалии, которые ношу еще с Кутаиси, лучшая обувь в СССР для такой жаркой погоды и одел предложенные тапочки, прошел к столу и поздоровался с мамой, совсем молодой девчонкой.

Ей сейчас, на самом деле, двадцать два года, моложе некуда и она сидит со мной, ожидая времени, когда меня можно будет отправить в ясли и вернуться на работу в детский сад, где она работала до родов, находящийся от дома через канал Грибоедова. Матушка проработала всю жизнь в детских садах и, естественно, наработала большой опыт в общении с детьми, который, правда, не уберег ее дочь, мою младшую сестру, от того, чтобы уехать в Штаты и стать понемногу чужим человеком.

Мы присаживаемся за стол и приходит время мне представиться. Я давно уже продумал свою версию, кто я такой, поэтому уверенным тоном ссылаюсь на троюродного брата отца, проживающего где-то в глубинке Вологодской области, практически никому не знакомому из моих родителей и называюсь его дядей, про которого никто и не слышал никогда.

Может, как-то потом родители и смогут дозвониться или списаться с троюродным братом и узнают, что никакого дяди по имени Виктор у него нет и никогда не было. А, может, и есть.

Только, это известие будет гораздо позже моего визита, мне важно только сейчас рассказать им, откуда я узнал об их существование и как нашел в огромном городе.

— Давайте все вместе расслабимся, я не принес в вашу семью никаких плохих новостей. Наоборот, только хорошие и очень хорошие, вы скоро про них все узнаете, — спокойно говорю я, понимая, что напряжение растет и пора вносить ясность, а, главное, завоевать доверие родителей.

Судя по взглядам матери, она не идентифицирует меня с малышом, мирно спящим за шкафом, который надежно закрывает кроватку от света лампы и наших разговоров. Оно и понятно, только, через много лет она сможет связать мои черты, манеру разговаривать и голос, со своим, пропавшим сыном, через примерно тридцать семь лет.

С другой стороны, я собираюсь вернуться в свое время и сделать так, что появлюсь на горизонте моей семьи именно тогда, когда мой, теперь оригинальный предшественник пропадет в капсуле на берегу. Придется вернуться на двадцать единиц времени, выставляемых на счетчике в капсуле, чтобы я смог спокойно подготовиться к этому моменту.

С моими умениями, силой и знаниями я не пропаду в любое время и, тут я задумался — в любом мире. Что случится с моим оригиналом, трудно предугадать, может, он сможет повторить мой путь, и мы когда-то встретимся, может — пойдет своим путем и навсегда останется в Черноземье.

Знал бы, что такое произойдет, оставил бы ему какую-то записку в Храме, быстро раскрывшую ему глаза на то, куда его занесло. Впрочем, есть вариант и еще проще, просто подложить ему в рюкзак или карман куртки такое же описание, ведь он, то есть, я, проведет тщательный осмотр всего добра, попавшего с ним в новый мир и найдет инструкцию.

Как раз в этот момент, я подумал, что мог тогда, когда встретился с Тонсом на стоянке, представиться жителем северного королевства Сатума, ведь никто не знает язык этой страны в Черноземье. Риска разоблачения нет никакого, странные вещи можно объяснить местной модой, впрочем, я тогда не имел никакого понятия о здешнем мироустройстве.