Утолив голод, я чмокнула бабулю в щёку и быстро сбежала в свою комнату, не дав ей опомниться. Только сейчас я подумала о Ние, вспомнив, с какой жадностью, она вчера поедала нехитрый ужин. Наверное, голодает сейчас, бедняжка. На ум мне пришли слова наглеца в «сером» о «беглой преступнице», и я впервые задумалась над ними. А если он сказал правду, и Ния совсем не так безобидна, как выглядит. Вдруг, она воровка, например. А, может быть, и того хуже. Рассказывать о себе она не собиралась, значит, на то была причина.
И всё же мне было её жаль. Ничего не могла с собой поделать. Приди она сейчас ко мне домой, опять пустила бы её к себе. Мама говорила, что я слишком доверчивая. Что ж, может быть. Тут мои мысли переключились с Нии на её преследователя. И сама не заметила, как это случилось. Я вздохнула, вспомнив его улыбку и то, как он на меня смотрел. И глаза у него были такие .... Ой, о чём это я...
Включила ноутбук и постаралась отвлечься, но его лицо так и стояло у меня перед глазами. Я повторила много раз: «Он враг Нии. Он убийца, мне нельзя о нём думать», ― но это не помогало. Всё равно продолжала его вспоминать. Вот ведь ...
От этого сумасшествия меня спас стук в дверь. Заглянула баба Нина и сказала испуганным голосом: «Лёка, там к тебе какая-то девушка пришла. Говорит, ты её в гости приглашала, но вид у неё такой странный...»
― Это, наверное, Ния, моя подруга, ― я почти оттолкнула бабушку от двери и помчалась в коридор. У входной двери стояла Ния, кутаясь в Катину куртку, один рукав которой висел «на ниточке», а молния была окончательно выдрана. Картину довершал синяк под глазом.
― Проходи, ― сказала я упавшим голосом и потащила её в ванную. Там сняла с неё остатки куртки и осмотрела. Кровь была у Нии только под ногтями. Руки были холодными, как лёд. Я заставила её раздеться и налила полную ванну горячей воды. Пока Ния отогревалась, спрятала порванную куртку в свою комнату, чтобы баба Нина не замучила меня вопросами. Порывшись в шкафу, нашла свои старые вещи и принесла их Ние. И всё это я проделывала под недоумевающим взглядом бабули.
― Ния, что опять случилось?
―Да ничего особенного, какие-то странные ребята привязались ко мне. Сами же потом и пожалели об этом.
Я поёжилась не столько от её слов, сколько от интонации, какой они были сказаны. В них была злость и неприкрытое торжество. Но я не спешила её осуждать. Вероятно, ей пришлось расти там, где умение драться за жизнь означало единственную возможность эту жизнь сохранить. Мне стало грустно. Возможно, когда-нибудь Ния расскажет мне о себе.
Ния заметила мою реакцию и тоже скисла.
―Ты не думай, Лёка, они живы; сильного вреда я им не причинила. Сами же первые начали ― вот на трёпку и напросились.
― Я верю тебе, Ния. Знаешь, после ванны приходи на кухню, там сегодня много вкусностей. Моя бабушка приехала.
При этих словах Ния насторожилась. Я поспешила её успокоить.
― Не волнуйся, для неё ― ты моя подруга, останешься у меня переночевать.
Ния сначала задумалась, а потом кивнула. А когда я выходила, вдруг сказала: «Знаешь, а ведь ты моя первая подруга в жизни. Ко мне ещё никто так хорошо не относился, спасибо тебе...»
Я смутилась. Моё сердце отчаянно стучало. Да, Ния, опасна, но она мне нравилась. Теперь я просто не могла её подвести, особенно после слов, так тронувших меня. А ещё мне хотелось ей сказать, что она ― словно ещё одна младшая сестрёнка, только забот с ней больше...
Ния пришла на кухню, мои старые вещи пришлись ей впору. Теперь она выглядела обычной, только очень лохматой и худенькой девчонкой. Подумав, что неплохо бы потом её причесать, я посадила Нию за стол, заставив его тарелками. У девчонки загорелись глаза, она ела так жадно, словно неделю голодала.
«Ну и аппетиту неё», ― усмехнулась я и вышла, чтобы не смущать новую «подружку». Позвала к себе Катю и, рассказав о Ние, попросила отвлечь на себя бабушку. Она тут же согласилась и убежала выполнять «боевое задание». Всё-таки хорошая у меня сестра! Бывает. Временами.
Когда я через несколько минут вернулась на кухню, все тарелки были чистыми, словно их вылизали. Ну, дела! Наверно, это привычка вечно недоедавшего ребёнка ― есть впрок. А Ния, уронив голову на руки, спала прямо за кухонным столом. Я осторожно разбудила её и отвела в свою комнату, где и уложила на знакомую ей раскладушку.
На улице ещё только начинался день, а она спала без задних ног. Видно, очень устала, и ночи ей было мало, чтобы как следует отдохнуть. А что если она действительно «в бегах»? Что за жизнь Ния вела раньше? Всё время пряталась, ела, когда придётся, спала, где придётся. Неудивительно, что она расслабилась, может быть, первый раз за, бог знает, сколько времени.