Цезарь, узнав о быстром подавлении мятежа галлов легатом Цицероном, решил наградить и его самого, и наиболее отличившихся военачальников и воинов десятого легиона. В этот список угодил и я вместе с Титом Пулионом. Поскольку важные дела удерживали Цезаря в Кремоне, он не мог приехать ни в Эпоредию, ни в Новый Ком. Всех достойных награды легионеров, и меня в том числе, легат Цицерон отправил в Кремону под началом Цинны. Не претендуя на почести и деньги, Цинна выехал в Кремону лишь затем, чтобы подлечиться.

Из всех римских поселений в Цизальпинской Галлии только Кремона могла называться городом в полном смысле этого слова, хотя жителей здесь было чуть больше десяти тысяч человек. Дома, храмы и общественные здания в Кремоне были возведены из камня, улицы и площади были вымощены каменными плитами. Галлов в Кремоне было очень мало, здесь повсюду звучала латинская речь.

Дом, где размещался Цезарь со своими слугами и приближенными, находился в цитадели Кремоны.

Цинна встретился с Цезарем в первый же день своего пребывания в Кремоне. На эту встречу Цинна взял с собой и меня.

Цезарь диктовал письма сразу двум своим писцам, когда Цинна и я предстали перед ним.

– Привет тебе, Гай! – сказал Цинна, сделав приветственный жест рукой. – Извини, что отрываю тебя от важных дел. Вот, познакомься, это Авл Валент. – Цинна дружески положил руку на мое плечо. – Он спас мне жизнь в сражении. Награди его!

Цезарь отошел от стола, за которым сидели его писцы, склонившись над папирусными листами. Сначала он поздоровался с Цинной, потом со мной.

– Я рад, Луций, что смерть миновала тебя благодаря мужеству Авла Валента, – промолвил Цезарь, обняв Цинну. – Ты не ранен?

– К сожалению, ранен. – Цинна похлопал себя по правой ноге. – Надеюсь, Гай, твои лекари окажут мне наилучшую помощь.

Цезарь пригласил Цинну и меня в соседнюю комнату, где было гораздо теплее от пламени, пляшущего в очаге.

– Располагайтесь, где вам удобно. – Цезарь радушным жестом указал нам на стулья и кресла, расставленные вокруг круглого стола, на котором возвышалась изящная терракотовая статуэтка красивой обнаженной женщины с греческой прической.

Цинна опустился в кресло с подлокотниками из слоновой кости, обронив с усмешкой:

– На таком сиденье я чувствую себя претором или курульным эдилом.

Я сел на стул сбоку от Цинны.

Цезарь отодвинул от стены другое кресло, придвинув его поближе к креслу Цинны. Садясь, Цезарь с грустной улыбкой заметил:

– А я в какое бы кресло ни садился, неизменно чувствую себя изгнанником.

– Почему? – Цинна удивленно приподнял брови. – С твоим-то могуществом и богатством?!

– Да будет тебе известно, Луций, недавно римский сенат отказался признать мои заслуги перед Римским государством, не продлил мне полномочия проконсула на новый срок и запретил мне появляться в Риме, не распустив своих войск, – покачивая головой, перечислил Цезарь. – Сенаторы уже утвердили моего преемника на должность наместника Галлии, им стал Луций Домиций Агенобарб. Меня же собираются привлечь к суду в Риме за различные провинности, список которых составляет около десяти пунктов. Иными словами, мои недруги в сенате дают мне понять, что самое лучшее для меня – добровольно уйти в изгнание. Каково, а? – Цезарь усмехнулся.

– Откуда такие сведения? – поинтересовался Цинна.

– В Кремону на днях прибыли Курион и Марк Антоний, – ответил Цезарь. – Сенаторы-помпеянцы публично оскорбили их в стенах сената, не позволив им созвать народное собрание. Более того, в нарушение закона о неприкосновенности народных трибунов обоих грубо выставили из курии Гостилия, разорвав на них тоги.