– Не украдет. – Юний посмотрел в небо. – Гета теперь – мой слуга. А дождь так и не собрался.

– Да, хороший денек будет сегодня. Говорят, – оглянувшись на стоявшего у дверей часового, Сервилий понизил голос, – будто такую погоду наколдовали местные жрецы, у бригантов ведь как раз сегодня праздник!

– Ну да, об этом все знают, – Рысь удивленно взглянул на воина. – А ты чего шепотом-то?

– Да так, – отмахнулся тот. – Говорят, для того, чтобы умилостивить бога Солнца, друиды бригантов принесли ему ночью в жертву трех красивых рабынь.

– Что ж, – согласился Юний. – Такое вполне может быть.

Сервилий неожиданно повеселел:

– Вот и я говорю, что может. А эти, Приск с Марцианом, ржут, словно лошади – дескать, всех местных друидов давно повывели, еще при Адриане. А я вот не верю! Император Септимий Север умер в здешних местах… ведь не зря! О, Юпитер с Юноной, защитите бедного римлянина!

Рысь улыбнулся:

– Не молиться тебе сейчас надо, Сервилий, а оружие чистить. Не то придерется к чему-нибудь наместник – не помогут тебе тогда ни Юпитер, ни Юнона.

– Да уж, хорошо некоторым. – Воин завистливо скривился. – Не одолжишь своего слугу на короткое время?

– Пусть сначала мои доспехи почистит, – вскользь заметил Юний. – А потом, что ж, пожалуй, одолжу. Только об оплате договаривайся с ним сам.

– Хорошо, договорюсь! Думаю, дупондия ему вполне хватит.

В здании, где размещалось гарнизонное начальство, уже с утра была кутерьма. Входили и выходили центурионы и кое-кто поважнее, раздраженно кричали командиры манипулов, а громче других Домиций Верула – коренастый, с хитрым обветренным лицом. Про него все знали, что он бывший пастух. Взахлеб ругаясь с пожилым смотрителем складов, Домиций стучал кулаком по стене и требовал немедленно обеспечить его манипул новейшим снаряжением.

– Иначе ты узнаешь гнев всех богов, Лупиан, – орал Верула, воздевая руки к небу, вернее, к крыше. – Видано ли дело? Мои легионеры спят в рваных палатках!

– Так пусть зашьют, – смотрителя нимало не смущал такой напор. И не с такими буянами приходилось сталкиваться.

– Зашьют?! – Домиция аж перекосило от бешенства. – Да там и зашивать-то нечего, клянусь Меркурием и Марсом! Один гнилой хлам.

– Между прочим, платки тебе выдали не ранее как в ноябре. А сейчас всего-навсего апрель, – невозмутимо усмехнулся Лупиан.

– Так вот и выдали гнилой хлам!

– Постой-постой. – Смотритель вышел из-за стола и выгреб из стоящего рядом шкафчика кучу деревянных табличек, покрытых слоем воска. Ловко вытащив из общей кучи одну, он сунул ее под нос Домицию. – Читай! Твоя подпись?

– Ну, допустим, моя, – несколько поостыл тот.