Отец как всегда не отрывисто глядел в экран монитора, и пил свой любимый красный чай.

— Питч храпел всю ночь. — пробубнила девушка и засунула в рот пол блинчика, запивая при этом до жути горячим какао.

Потрепав дочку за и так взъерошенные волосы, отец принялся что-то печатать. И так всегда. Всю жизнь он проводит за этим чертовым ноутбуком, не обращая внимания ни на кого более. Даже на себя. Матс невольно вспоминала те моменты, когда останавливала папу на входе, заставляя надеть штаны, по всей видимости, забытых им в спальной комнате по причине занятности.

— Белла, я вас поняла, завтра будем. — мама психованно и в то же время устало положила телефон на стол и присела рядом с дочерью.

— Очередная внеплановая поездка? — скорее всего, это был даже не вопрос, а утверждение.

Аматис всегда нормально относилась к работе родителей. Никогда не устраивала истерик по поводу и без него. Мама гордилась дочкой, хоть и не говорила ей этого почти никогда. Занята, и только.

— Да, нас завтра ждут в Киеве… — мама была расстроена.

Матс ничего не смогла сказать на этот счет. Она, впрочем, никогда и не задавала таких вопросов, типа: как долго? На сколько?

Ее оповещала мать, всегда.

— Что на этот раз, Ребекка? — отец оторвался от ноутбука и прихлопнул крышкой.

— Консул направил Беллу в Киев, мы едим с ней. — резко ответила мать.

— Она не может справиться сама? Мы только переехали, у нас есть в конце — концов дочь!

Папа и мама были противополжностями. У папы более вспыльчивый характер, в то время, как у мамы девочки он был спокойным и уравновешенным. Аматис досталось что-то среднее.

— Адам, ты знаешь Беллу, ее это не волнует. Мы там пробудем от двух, до трех недель. — последнее сказанное мамой, адресовывалось дочери.

— Не волнуйтесь, — успокоила Матс родителей, что вот-вот перегрызут друг-друг глотки.

— У меня будет время обустроить дом. В конце- концов, я не маленькая. Машину водить умею, готовить тоже. Езжайте. — девушка положила руку папе на плечо и улыбнулась.

Конечно же было понятно, что снова настанут тихие вечера, полные одиночества и молчания. И лишь этот тихий ужас мог заполнить целый арсенал не прочитанных книг и музыки.

— Малышка… — Адам и Ребекка обняли дочь.

— Мы любим тебя.

— И я вас.