– Значит сегодня, определимся с несколькими местами и тут же вылетим по ним. Уже через несколько часов мы будем иметь представление о каждом из них.

– Кстати, пока вас не было, – проговорил Жозен, – мы уже начали составлять списки способностей. Их достаточно много, но в бою мало сгодятся. По-настоящему сильные боевые способности, да еще развитые в достаточной мере, крайне мало. У нас есть достаточно сильный воздушник, крикун и льдист.

– А подробнее, – не удержалась я, поскольку Жозен задумался и замолчал.

– Воздушник создает воздушные потоки, вплоть до смерчей и ураганов. Этот дар будет полезен в первые мгновенья, пока не начнется контактный бой. Дольше он бесполезен. Ну, или точечно он будет сам себе помогать в бою, – стал пояснять Жозен, – Кто такие крикуны вы уже в курсе. Но использование ее очень сомнительно. Можно навредить самим себе. Льдист, как мы его называем, вызывает лед на всем, к чему прикасается. Использование может быть только точечно, – в конце он вздохнул.

– Почему точечно? Он не может сделать каток из луга? – удивилась я.

– Может, но что это даст? По льду мы передвигаемся не хуже чем по земле, а оборотням наоборот будет помеха.

– И остаемся только мы? – удивился Габриэль, – То есть Вира, Зак и Мела?

– Выходит, что так, – горестно вздохнул Жозен.

– Не так. Есть еще недоразвитые способности. Но никто не говорит, что их нельзя использовать, – вступился Питер.

– Подождите. А нельзя способности двух вампиров объединить? – меня просто поразило, что в целом клане номенту так мало способностей, – И вообще, как так вышло? Неужели талантливые вампиры все выбрали носферату?

– Нет, конечно, – вздохнул Питер, – Но тот факт, что мы живем тихо, совсем не означает, что живем мирно. Носферату крайне терпеливы. Они выслеживают талантливых номенту и пытаются переманить, а если не выходит, то просто убивают. С точки зрения военной тактики это верно, нельзя оставлять врагу сильных союзников. Вот так и получается, что у нас почти нет одаренных.

– Милая, а зачем тебе что-то объединять? – перевел тему Габриэль.

– Ну как же? – удивилась я, – Воздушник и льдист могут действовать сообща. Если воздух просто оттолкнет или собьет с ног, то ледяной поток сможет и навредить, а возможно и вывести из строя.

– Или приморозить к земле, – с этой фразой дверь в комнату открылась, впуская Мелу и Зака. Франческа тут же поднялась, подошла к небольшому шкафу и вытащила тарелку с пирожками, чем вызвала улыбку у многих из нас. Все-таки, как ни крути, в какой бы ситуации не оказались, Франческа о нас заботится.

– А ведь приморозить к земле, наверное, может и один льдист, – воскликнул Жозен.

– Эх, – тут же вздохнул Зак, – а потом бы как в боулинг.

Все присутствующие смотрели на него непонимающе. А он смутился, отвел взгляд.

– Любимый, договаривай. Я же вижу, у тебя возникла идея, просто мы ее не поняли, – приободрила его Мела, а сама уже начала жевать пирожок. А Франческа в это время принесла кувшин с компотом и два стакана. Будто по щелчку, я почувствовала, что проснулась дочка. Тут же мы с Габриэлем пошли за ней. Мы были у ее кроватки, когда она еще даже не до конца проснулась. Глазки еще сонно моргали, дочка потягивалась. И столько нежности я испытывала в эти мгновения. И вот взгляд Ловены сфокусировался на нас, она улыбнулась и тут же поднялась, потянувшись на ручки. Я взяла дочку на руки, зарывшись носом в волосики.

– Солнышко, пора умываться и кушать, – проворковал Габриэль, к которому она сразу же потянулась.

Пока мы умывались, пропустили что-то из разговора, наверняка. По приходу в комнату Питера Франческа и Джанет засуетились вокруг Ловены. Сначала они хотели вообще у меня ее забрать, но я как-то соскучилась по ней и не отдала. Таким образом, я села на диван рядом с Габриэлем, заплетая Ловене косички, как она любила много тоненьких косичек.