– Вира, я не знаю причины ее грусти, но могу предположить, что жизнь инвалида вряд ли можно назвать веселой. Муж ее явно любит, мальчишка озорной бегает рядом. А вот она действительно грустная сидит. Но Вира, что ты хотела? Она смотрит, как ее сын научился ходить, и уже даже бегает, а она и встать не может. Неужели, при этом можно радоваться? – рассказывала Мела.

– Конечно, особой радости ждать не стоит. Но все-таки, если Отто действительно ее любит, почему с каждым нашим разговором ее голос все хуже и хуже? – объяснялась я.

– Может быть, тебе все-таки стоит самой поговорить с ней? Лично! Я понимаю, что это несколько рискованно, но я верю в тебя. Ты сильная и очень одаренная, – воодушевляла меня Мела.

– Возможно, – грустно отвечала я. Мне уже и самой стало казаться, что тогда с ланью, это был лишь фокус. Не выйдет из меня хорошей «Великой»!

– Они все-таки вселили в тебя сомнения. А ты не сомневайся! Я видела это своими глазами, а они у меня между прочем несколько острее твоих. При этом я не только видела, но и чувствовала, как животное выздоравливало. В этом мой дар, – продолжала Мела.

– Дар? У тебя тоже он не один? – удивилась я.

– Да. У меня есть своеобразное зрение. С его помощью я могу видеть здоровье живых существ. Правда, для этого нужно медицинское образование, которого у меня нет, но когда это все кончится, я обязательно пойду учиться! – гордо проговорила Мела.

– Здорово! А Ловену ты тоже видела? – спросила я. Мне было тяжело об этом вспоминать. Хотя о каких воспоминаниях может идти речь, когда это было только этой ночью. Сердце у меня до сих пор болит.

– Да я не просто видела ее. Я специально наблюдала, контролировала процесс излечения. У тебя удивительная способность. Я просто не представляю, почему остальные до сих пор тебе не поверили, хотя видели тоже самое!

– И что? Она теперь здорова? То есть полностью здорова? – встрепенулась я. Ее маленькие испуганные глазки вновь встали перед моим взором.

– Сейчас да, – достаточно спокойно ответила она, – И я думаю, что и с мамой у тебя все получится! Тебе просто нужно попробовать! Представляешь, что будет с ними, когда ты вылечишь свою маму, и она сможет ходить? – восторженно говорила Мела, будто это уже случилось.

– Здорово бы было! Я бы утерла нашим скептикам нос! Только вот поехать туда одна я не могу. Кому я оставлю Ловену? Да и не пустят меня к ним.

– Глупости! Во-первых, у Ловены есть отец. Ты можешь спокойно оставить дочку ему. Во-вторых, ты там уже была ранее, когда все вспомнила. А в-третьих, я могу пойти с тобой, – махала она на меня рукой. Мне лишь оставалось согласиться с ее доводами и принять помощь.

Мела легла спать. Вечером же, когда все немного отошли от бурной ночки и малоприятного утра, мы с Мелой решили отпроситься погулять в Берлин.

– Я очень рада, что все здесь. Мне бы хотелось спросить вашего совета и разрешения, – начала я. Нет, я не боялась, просто опасалась их негативной реакции, заранее подготовив несколько веских аргументов.

– Мы слушаем, – тихо проговорил Питер. Каким бы рассудительным и справедливым он не был, он любил Эшли какой бы она ни была. Ему тоже тяжело далось это решение, а возможно, что и сложнее всех.

– Я хотела бы съездить к маме. В качестве спутника ко мне вызвалась Мела, – кратко проговорила я.

– Но Вира, мы только начали нормально тренироваться, готовить тебя. Это не серьезно! – возмутился Жозен. Учитывая, что в предыдущий раз он был не против, меня его реакция несколько удивила.

– Я уверяю вас, что от пары дней ничего не случиться. Я очень соскучилась. Тем более, что в прошлый раз я так и не смогла нормально познакомиться с маленьким братом, да и вообще пообщаться с ними. Мне это очень нужно! – говорила я, заглядывая в глаза каждому. Были только двое, кому мне не удалось взглянуть в глаза. Просто Джанет и Питер смотрели в пол или в пространство сквозь нас. В их грустных глазах ничего нельзя было увидеть кроме скорби.

– Я все понимаю, но… – начал Жозен, но я его перебила.