– Нет! Франческа, я вас прошу, унесите Ловену. А лучше отдайте ее мне. Я уйду! – громко сказала я. Зачем она вообще разбудила ребенка? Ночь на дворе!

Нет, злости на Эшли я не ощущала, по крайней мере, сейчас, но видеть ее у меня не было желания. Мне хватило ее запаха.

Франческа не успела опомниться, как я подхватила Ловену на руки и скралась в доме. Вслед за мной зашел Габриель. Конечно, я понимала, что тем самым огорчила момент встречи, но иначе я не могла.

– А давай, мы поселимся где-нибудь отдельно? – вдруг предложила я, – мы же отдельная семья и должны жить в своем доме. Давай уедем!

– Вира, любимая. Конечно же, мы уедем. Но сейчас… – снисходительно говорил он, – Это не поможет. Вы должны поговорить. Бегство ничего не решит, тем более в нашей ситуации. Я не смогу толком ничему тебя научить, да и никто не отпустит «Великую». Нам нельзя сейчас уезжать!

Я лишь могла тяжело вздыхать, поскольку мне не чего было возразить ему. Я и сама все это понимала. Но куда мне деть очень неприятный осадок от последнего нашего разговора? Все ее слова эхом возникли в моей голове. Я бы могла сказать, что эти воспоминания делали мне больно.

– Ты как хочешь, а я поднимаюсь с Ловеной к себе. И запомни, чтобы не случилось, к Ловене она больше не притронется! – твердо проговорила я, поднимаясь наверх.

Я закрыла за нами дверь и попыталась положить дочку обратно спать, но она отказалась. Тогда я вместе с ней села на диванчик в комнате. Ловена осталась у меня на руках. Она чуть отстранилась, заглядывая мне в глаза. Создавалось впечатление, что ребенок и вовсе не ложился спать, да и не нуждается в этом. Целую коллекцию различных эмоций я испытывала в этот момент: обиду и даже гнев на Эшли, понимание, но все-таки слабую обиду на Габриеля, и море, море нежности и радости от каждого взгляда на свою дорогую и любимую дочурку. Ловена спустилась на пол и начала стаскивать игрушки, показывая мне. Я тоже спустилась к ней, пытаясь отвлечься. Я не знала, как поступить в ситуации с Эшли.

По лестнице медленно поднимался Габриель. Он явно был в раздумьях. Вот он взялся за ручку и медленно открыл дверь. Я смотрела на него.

– Чтобы ни случилось, я всегда буду с тобой рядом и за тебя, – тихо произнес он, поднимая голову.

– Я знаю, любимый! – спокойно ответила я.

Габриель тихо присел рядом с нами на пол. Какое-то время мы тихо играли с ребенком. Мы ни о чем не говорили. Нам просто не чего было сказать. Но время суток взяло свое и Ловена начала зевать. Мы с Габриелем уложили ее в кроватку и сели рядом на диване. Я просто не была намерена покидать ее теперь.

До самого утра нас никто не тревожил. Ловена проснулась чуть позже обычного, но в хорошем настроении. Я же не разделяла ее настроя, поскольку была вынуждена спуститься в столовую, чтобы накормить дочку. Чтобы хоть как-то поддержать меня, Габриель хотел взять ее сам, но я не дала.

– Нет, лучше я. Мне так будет безопаснее. По крайней мере, я на нее не нападу! – уверенно проговорила я, забирая дочь из рук Габриеля. Он лишь согласно кивнул.

Из комнаты он вышел первым. Мы спускались медленно, будто приговоренные. Рядом пронеслась Мела. Сомневаюсь, что она знает о них. Как и следовало ожидать, все нас ждали в столовой. Все девять пар глаз были устремлены на нас.

– Привет, – холодно произнес Габриель.

– Здравствуй, Роберт! – спокойно добавила я, – Хочу сразу расставить все точки над «И». Я не поняла и простила эту особу. И чтобы вы тут ей не наобещали, к Ловене она больше не притронется. НИКОГДА! А если кто-то из вас попробует меня обмануть, и даст ей хотя бы пальцем прикоснуться к моей дочери, я уйду в тот же момент. И никакая война меня не остановит! Понятно? – твердо и решительно заявила я с дочерью на руках, стоя еще на предпоследней ступеньке.

Реакция не заставила себя долго ждать. Габриель был по-прежнему спокоен, поскольку ожидал от меня нечто подобное. Мела слегка злобно улыбнулась, поддерживая меня. Зак и Джо отнеслись совершенно равнодушно. Видимо, им еще не понятно, что такое борьба за своего ребенка. Жозен и Франческа тяжело вздохнули и погрустнели, а Питер с Джанет были и вовсе мрачнее тучи. Роберт тоже тяжело вздохнул, но только он не погрустнел, а скорее стал готовиться. Он сильно обнял Эшли за плечи и стал шептать ей на ухо «Спокойно». Сама же Эшли уже сотни раз убила бы меня взглядом, если бы смогла. Она уже начала издавать рычание.

– Вира, но так же нельзя! – воскликнула Джанет. Конечно, ей было тяжелее всех.

– Ты… Я не собиралась у тебя ее отнимать. Но запретить общаться с ней… – рычала Эшли. А меня почему-то ее рычание нисколько не задевало. Может быть, я все-таки сумела совладать с собой за ночь?