Я поехала на вокзал примерно в шесть часов. Простояла в пробках добрых тридцать минут. Еще столько же я бродила вокруг станции метро "Вокзальная", вдоль ближайшей платформы и по залам ожидания вокзала, надеясь увидеть мальчика со светлыми волосами. Я помнила его лицо и была уверена, что смогу его узнать. Жаль, что имени не спросила у Ксени...

   Я обладаю отличным зрением, но, надо отдать должное вампиру - он увидел меня за секунду до того, как я увидела его. И бросился бежать из зала ожидания прочь, натыкаясь на людей и привлекая массу внимания, потому как паренек с недюжинной силой попросту валил людей на пол, они разлетались в разные стороны. Мне даже нехорошо стало, но я уже бежала следом.

   Расчищенный вампиром эскалатор я одолела быстро и выбежала на улицу. Там, в ярких от фонарей сумерках, я увидела, как он драпанул вправо от входа в подземку, скрывшись за углом. Там где-то я оставила свой "Паджеро Пинин".

   - Да твою же мать, - застонала я, ускоряясь.

   Переполненная людьми привокзальная площадь - и почти пустая улочка за зданием метро, вся заставленная машинами. Днем здесь постоянно шастают патрули. Теперь же тут патрулируют представители закона улиц. Я, пробежав до угла следующего здания по улочке вдоль ряда машин - а вот и моя! - едва успела спрятаться назад за угол. Мой вампир на повышенных тонах беседовал с тремя парнями. О чем именно - разобрать было сложно. Судя по всему, он был с ними знаком. До меня донеслись обрывки слов, и то лишь благодаря звонкому с хрипотцой голосу мальчишки:

   - Да нету у меня, нету!..

   И потом:

   - Да нету, ё...ный в рот!.. - это уже злее, но и напуганнее.

   - Закрой е...ло, чтоб не поддувало, - и гогот.

   Потом налетел ветер, я ни фига расслышать не смогла, только увидела, как мальчишку за шиворот пинками потащили куда-то от дороги. Я, стремаясь, побежала следом за ними. Сердце екало просто со страшной силой, дышать было тяжело. Я выдохнула и осторожно высунулась из-за угла.

   Карман между двумя домами перекрывало нагромождение мусорных баков. Тусклый свет фонаря проникал сюда, поэтому я могла видеть в углу тупика картонки, на которых на тряпках мирно спали собаки. Однако шум, создаваемый тремя мужчинами и мальчиком, разбудил их. С истошным лаем два пса - один черный, ростом чуть выше колена одного из мужиков, другой рыжеватый, поменьше, - кинулись на интервентов.

   - Пшли на отсюда! - рявкнул один из гопников.

   Мальчик испуганно пытался освободиться из их рук.

   - Отъе...тесь от меня, х...и вам надо, - повторял он, как заведенный.

   Я с болью услышала в его голосе интонации - предвестники слез. Один из мужчин, который держал мальчика за шкирку, с силой толкнул его на собачью подстилку. С криком тот рухнул на землю и отполз в угол. Он или не хотел использовать силу или не был уверен в том, что с тремя справится.

   - Ахахах, крысеныш помойный... - это все, что я разобрала из слов перебивающих друг друга и возбужденно ржущих ублюдков.

   Еще я поняла, что они хотят мальчика использовать в качестве девочки. Не по их словам - по красноречивому жесту гопника, расстегнувшего штаны. В голове молотком стучала кровь, все путалось. Неуместные размышления роились в голове, о том, присуще ли такое поведение представителям данной культурной прослойки - они вроде как всем своим обликом и поведением являются гротескным изображением крутого мужчины с богатым криминальным прошлым. С таким образом не очень вяжется сексуальное насилие над мальчиками. Потом подумалось, что такие противоречия вполне в духе этого конченого в моих глазах шакалья. К страху присоединилась лютая ненависть. Из-за таких, как они, я порой боюсь выйти на улицу. Я не думала о том, что они могут сделать мне - я и так это знала. Поэтому, когда один из гопников пнул захлебнувшуюся лаем псину, я выскочила из-за угла, сжимая в правой руке козырной кастет, в левой нож, и нанесла правой удар по первому бритому затылку.

   Мир превратился в смесь пятен и вырванных из фильма кадров. Второй мужик в непонятках чуть присел, не слишком быстро поворачиваясь в мою сторону. Я вижу мельтешение вокруг и его дико скосившийся на меня и вылезший от изумления глаз. Мальчик вскочил, это я видела хорошо. Отправленный в нокдаун ублюдок отчаянно блажил. Кровь заливала его прижатые к затылку пальцы. Двое других повернулись ко мне и тоже что-то орали. Я лишь долю секунды глядела в мерзкие рыла человекоподобных, которых ставила среди уличных обитателей ниже пинаемых ими собак. Мой знакомый из клуба карате, имеющий немалый опыт разборок, говорил мне, что в драке с гопотой надо активно отвлекать их жестами и голосом и бить неожиданно. "Либо же нападать так быстро, будто у тебя нет на это и времени, нужного для удара сердца, - сказал он также. - От этого будет зависеть твоя жизнь".

   И я ударила второго ногой в живот. Вдруг мальчик позади него хищно зарычал. У меня похолодело все внутри, я растерялась и застыла. Я знала, что теряться - худший вариант для воина, но меня может осуждать лишь тот, кто не слышал этого рычания.

   За еще одну долю секунды гопник, которого я ударила ногой, упал назад. За еще одну я увидела, как его тело, отброшенное мальчиком с нечеловеческой силой, отлетело на стену и сползло по ней. Вверху, над нами, заскрипела оконная створка. Я стою, как бестолочь, на подгибающихся ногах. Мальчик налетает на такого же охреневшего третьего, обхватывает его длинными ногами и с тем же утробным рычанием вгрызается в шею.