Спустя несколько секунд со стороны сгоревшего танка раздался звучный голос старшины:
— Эй, в сарайке, есть кто на борту? Вы окружены, так что ежели смолчите, гранатами закидаем. Назовитесь, коль взаправду свои! Командир ваш кто?
— Свои мы,…,…,…! — отозвался темный зев сарая, исторгнув следом несколько соленых морских словечек и словосочетаний, ни знать, ни воспроизвести которые гитлеровцы бы не сумели, будь они хоть трижды диверсантами из какого-нибудь «Брандербурга-800». — Десантники мы, из отряда майора Куникова! А вы кто такие будете?
— А мы вам из Южной Озерейки на подмогу пришли! Командует у нас кап-три Кузьмин, комбат сто сорок второго отдельного батальона, двести пятьдесят пятая мотострелковая бригада. Неужто не слыхали, какую мы германцам полундру недавно устроили?
— Слыхали, как ни слыхать, — подобрел голос. — Помогли вы нам, когда фрицы зажали, удалось из сущей западни вырваться. Подходите, братцы! Только аккуратно, снайпер вдоль улицы постреливает. А насчет окружения — правда? Или байки травили?
— Правда, — ответил Левчук, ухмыляясь. — Сейчас сами и познакомитесь. Вона оно, окружение наше, за углом прячется, с гранатами наготове. Вылазь, командир, свои это…
[1] Весьма приблизительный перевод: «немецкие солдаты, сдавайтесь! Я есть (как будет «бросать» Степан не знал) граната, две секунды! Все смерть!».
[2] Советская ручная противотанковая граната ударного действия РПГ-41. При удачном броске и подрыве, например, на крыше МТО, практически гарантированно выводила за счет фугасного действия из строя любой немецкий танк образца 1941–1942 годов. При попадании в ходовую — тем более. Недостатком был серьезный вес в 2 кг (вес ВВ — до 1500 гр) и, как следствие, малая дальность броска. В последнем она порой даже проигрывала предшественнице РПГ-40 (вес — 1,2 кг, ВВ — 760 гр). Помимо борьбы с бронетехникой, успешно применялась для поражения полевых укрытий противника — ДОТов, ДЗОТов, блиндажей и т. д. Срабатывала мгновенно при ударе о любую твердую поверхность.
Глава 16. ЦЕЗАРЬ КУНИКОВ
Засевших в полуразрушенном сарае десантников оказалось четверо, считая вместе с тяжелораненым в живот осколком немецкой мины. Привычные флотские бушлаты и стеганые ватные куртки, на поясах — подсумки с автоматными магазинами, фляги, финки или штыки в ножнах. Гранат у бойцов оставалось все две штуки — потратили за более чем сутки непрерывных боев. Зато имелся пулемет Дегтярева, правда, всего с тремя запасными дисками, один из которых был наполовину пуст.
Но самое главное, они знали, где сейчас находится майор Куников. Или, по крайней мере, находился перед тем, как неожиданно подошедшая со стороны Южной Озерейки помощь изменила планы как немцев, так и наших.
Пока старшина помогал перевязать раненого — свои бинты у морских пехотинцев тоже закончились, так что пригодились трофейные, — Алексеев переговорил со старшим группы. Которым оказался главстаршина со смешной фамилией Олухов. Впрочем, имя у дюжего, косая сажень в плечах, бойца оказалось самым обычным — Федор. Вытащив из кармана ватника мятую-перемятую карту поселка, судя по всему, вручную перерисованную с оригинала, Олухов уверенно ткнул пальцем, грязно-бурым от намертво въевшегося в кожу оружейного масла и пороховой копоти:
— Вот, глядите, тарщ старший лейтенант, это двухэтажное каменное здание, тут таких всего несколько. Знатный ориентир, не ошибешься. Только там немцы. Мы их вчера и сегодня вечером несколько раз выбить пытались — ни в какую. Глядишь, утром удастся, если ваши подмогнут. А товарища майора я часа полтора назад вот тут видел, в балочке, вместе со всем штабом, — палец Федора сместился на несколько сантиметров. — Полагаю, он и сейчас там. Это недалеко, мы проведем. Вот только с раненым как быть? Живым не донесем, рана плохая, осколок брюхо рассек, аж кишки наружу вывернулись. Как сознание с полчаса назад потерял, так больше в себя и не приходит.
Степан незаметно оглянулся. Левчук поднял голову, коротко помотав из стороны в сторону. Понятно.
— В госпиталь ему нужно, только где он, тот госпиталь? Скоро корабли придут, высадят помощь, боеприпасы выгрузят, раненых заберут. Только не донесем мы его, Федя, по дороге помрет.
— Да понимаю я все, — понурился десантник. — Но не бросать же братишку?
Алексеев помедлил, принимая решение. Что ж, вот и снова ему приходится решать чью-то судьбу. Но иначе никак — с раненым они уж точно до Куникова не доберутся:
— Значит так, слушай приказ. У меня есть трофейные таблетки, надо дать раненому. Это мощный наркотик…
Заметив во взгляде главстаршины непонимание, пояснил:
— Ну, короче, это лекарство такое, специальное, от боли и раневого шока. Глядишь, даже в сознание придет. Если считаешь нужным, оставь с ним одного из бойцов, пусть сидят тихо, ждут помощь. Мне ведь после разговора с товарищем майором тоже вернуться нужно будет, комбата забрать, ранен он. Кого оставить — решай сам, ты своих ребят лучше знаешь. Пять минут на все про все.