- Олечка Петровна, как ваши делишки сегодня, дорогая?

Вздрагиваю и несколько раз моргаю глазами. Привидится же такое. Средь бела дня. Побочка от каких-то лекарств? Или это уже старческий маразм начинается? Невесело усмехаюсь.

Я как раз поднимаюсь по ступеням на свой пятый этаж, когда меня окликает соседка, милая женщина шестидесяти лет, годящаяся мне в дочери.

- Лучше, Ниночка, спасибо, что спрашиваешь, - ответить сразу не могу, сначала останавливаюсь, несколько секунд пытаюсь отдышаться, и только потом получается говорить.

- И выглядите вы сегодня лучше, - говорит соседка. – Я говорила, что Ковиду вас так просто не взять! Подумаешь, осложнение на сердце. Вы у нас крепкая, правда? А у меня сейчас Антошка гостит, Наташа моя непутевая, очередного хахаля нашла, вот и прислала мне внука, чтобы, как она выразилась, под ногами не путался. Не могу смотреть, как она жизнь свою губит, Олечка Петровна, сердце болит.

- Ниночка, ты уже ничего поделать не сможешь, Наташа выросла и слушать тебя не будет. Просто оставайся рядом с внуком, дари ему свою любовь, а там уже как будет. И Нина, не говори при Антоше ничего плохого на Наташу. Это тебе она дочь, а ему – мама. Понимаешь?

- Спасибо вам, Олечка Петровна. За то, что всегда мне помогали и делом и советом, даже не знаю, как бы я без вас жила, - Нина всхлипывает.

- Прекращай, - останавливаю повышенную влажность строгим тоном, - справилась бы и без меня. А поддержка в трудную минуту любому человеку нужна. Ты мне можно сказать жизнь спасла, когда моего Сан Саныча не стало.

- Ой, да… Сан Саныч наш дорогой… - слезы щедро капают на щеки сердобольной Ниночки и, судя по всему, останавливаться не собираются.

- Ладно, пойду я, - поворачиваюсь лицом к ступеням.

- Ой, подождите, я сейчас Антошу попрошу, он вам сумку донесет. Еще же целых два этажа…

- Не надо, Нина. Я сама могу. Мне полезно понемногу увеличивать нагрузку. Спасибо. Увидимся еще.