Мери показалось, что незнакомец улыбнулся.

— Понятное дело, его, — ответил он.

— А как я сюда попал? — Мери потянулась, разминая затекшее тело, отозвавшееся на движение болью.

— Споткнувшись на ступеньках. Ты рухнул в обморок. Так всегда бывает, когда увидишь такое в первый раз. У смерти странное свойство нас разом притягивать и отталкивать. От запаха крови поначалу тошнит, зато потом он опьяняет. И только нравственность может поставить этому предел. Все войны существуют из-за этого. Чтобы насытить в человеке потребность убивать и тем усмирить ее.

Тому же ее учила Эмма! Мери задрожала. Перед глазами встала вчерашняя гора окровавленных трупов, желудок снова свела судорога.

— Не думаю, что смогу к такому привыкнуть! — жалобно сказала она.

— Сможешь! Привыкнешь, конечно же привыкнешь. Мы все к этому привыкаем.

— Ну и что же получается, милый мой шпиончик? — раздался с верхней ступеньки трапа веселый голос. — Похоже, мне самому надо за тобой идти?

По отсеку прогулялся луч от фонаря, который держал в руке Форбен.

— Не сердитесь на него, капитан! — негромко сказал Корнель, когда свет наконец упал на него.

Мери увидела, что ее защитник, сохраняя неустойчивое равновесие, сидит на пушке и пристально смотрит на нее большими смеющимися голубыми глазами. Тонкие губы незнакомца улыбались, правая рука поигрывала темной бородкой, левую же, на уровне локтя заканчивавшуюся культей, он небрежно опустил на согнутое колено. Лоб у него был гладкий и загорелый — еще бы, все время на воздухе.

Мери, ни секунды не раздумывая, улыбнулась ему в ответ, счастливая оттого, что уже заполучила на корабле союзника, но сразу же повернулась к капитану и решилась поклониться ему так, как принято в свете, поскольку не знала, что почитают за приветствие у этих морских волков. Форбен в ответ захохотал и снисходительно потрепал ее по щеке:

— Придержи свои реверансы до встречи с его величеством! Пойдем-ка со мной — надо поговорить.

— Готов служить вам, капитан! — воскликнула Мери и, все-таки немного огорченная, дала себе слово никогда больше не делать ничего такого, чтоб над нею смеялись.

— Вот это мудрое решение. Как тебя звать-то?

— Олив… Оливье, капитан! — тут же поправилась она, вспомнив, что представилась французом.

Форбен протянул ей фонарь, и Мери вскарабкалась по трапу, прилагая все усилия, чтобы не поскользнуться на мокрых ступеньках. А Форбен и Корнель, оставшись позади, с видом знатоков проследили за движениями ее туго обтянутых цивильными панталонами ягодиц и бедер, после чего обменялись заговорщическими взглядами.

Наконец она поднялась, и Форбен последовал за пленницей, твердо намеренный выпытать у нее правду.