– То есть никаких бумаг попросту не составляли, – сказал Нат.
– Совершенно верно. Просто мелькнет запись – имя, дата смерти, и ничего больше. Чаще всего списывается на несчастные случаи. А потом запись исчезает под грудой рутинных бумаг.
Нат рассеянно барабанил пальцами по столу:
– Что касается последних двадцати пяти лет, то все случаи смертей и пропаж людей мне известны. Квентин просветил. А раньше их было много?
– Достаточно, – вздохнула Стефания. – Правда, я пока докопалась только до двадцать пятого года.
– Ладно, пусть до двадцать пятого. Так сколько?
– Если считать вместе с теми, что имели место во время строительства Пансиона, то получается около пятнадцати случаев.
С минуту Нат сидел молча.
– И сколько из них подозрительных? – наконец произнес он.
– Если ты хочешь услышать мое личное мнение, то все, Нат. Все случаи вызывают сомнение.
– Ты что, умер, что ли? – недоверчиво спросила Дайана.
– Нет, – ответил Бо и улыбнулся.
Она подошла к нему, внимательно посмотрела в его лицо:
– Значит, ты медиум?
– Нет.
Дайана оглядела стоящие рядом серые мольберты, обтянутые светло-серой тканью, затем перевела взгляд на серые, плоские, словно вырезанные из картона цветы. Потом осмотрела стены и потолок оранжереи, себя в сером платье, снова повернулась к Бо. Он тоже был серый. Все вокруг было мертвенно-серым.
– Тогда скажи, какого черта ты сюда приперся?
– Я уже ответил: жду тебя.
– Бо, ты вообще представляешь, где мы с тобой находимся?
– Конечно. Ты называешь это место «серым временем».