Я почувствовал, что дошёл до точки.

Я будто забыл, как управлять своим телом. Это было бесполезно. Я просто не хотел больше двигаться. Никогда. Остановить все, что ещё движется, бьется во мне.

И пустота, что раньше так пугала меня, усмехнулась мне прямо в лицо. Я знал, как она огромна. Но оказывается, до этого она только подглядывала за мной, поджидая и наблюдая за моими напрасными трепыханиями, попытками сбежать от неё. Будто играла со мной, задевая лишь краешком.

Сейчас я увидел её воочию. Лёжа перед ней совершенно беззащитный, я ослеп и оглох от её черноты. Я был как крошечная пылинка на её ладони, медленно гаснущая, безнадёжно остывающая.

Я увидел себя - жалкую марионетку. Моя смехотворная защита оборвалась, с жалобным звуком лопаясь. То, что держало меня и казалось мне надежными оковами заставляющими жить, на самом деле оказались всего лишь ниточками не толще волоса. Я терял последний контроль, будто мой кукловод безжалостно обрывал эти не нужные больше ему нитки.

Семья, обязанности - ничто по сравнению с моей пустотой.

Последний стержень, мой долг, казалось, впаянный мне в позвонки и заставляющий стоять прямо, несмотря ни на что, оказался бесполезен. Просто ничем. Ведь даже если твоя спина не сломана, а все остальное бездействует - это ничего не меняет.

Это была даже не смерть. Полное погружение в небытие.

Я почти выгорел, чувствуя, как иссыхаю и превращаюсь в прах. Ещё сохраняя прежнюю форму, но осталось немного. Одно прикосновение и распад на мельчайшие частицы.

В этот момент я увидел её. Столько моментов, каждая проведённая с ней секунда была в моей памяти, но сейчас чётко и ярко, как наяву, я увидел её, как тогда в больнице. Она сидела на полу, невидяще глядя перед собой, и рассеянно улыбалась.

- Эмма. Что ты делаешь?

- Я играю с мышкой.

И я увидел, что на её ладони сидит мышонок. Маленький, забавно подёргивающий носиком так, что усики беспрестанно двигались. Крошечные передние лапки переминались. Он, наверное, был здорово напуган. И вдруг он посмотрел на меня.

Где-то мгновение, что мы смотрели друг на друга, натянулось струной, пронзительно тонкой. Вибрируя, она уходила за горизонт располовинив мир. Но слишком тонкая для такой тяжести она не выдержала. Я еще не услышал, но почувствовал это всей своей кожей. Протяжный и печальный звук, когда струна оборвалась и уронила меня  в реальность, не удержав.

- …ы меня слышишь?! - оглушительного громко закричал кто-то.

Свет полоснул по глазам. Такие яркие цвета, что мне сразу стало их слишком много. Я даже не сразу понял, что это из-за того, что мои глаза открыты и к ним вернулась способность видеть. Отгородиться, закрыть веки было большим облегчением.

Но что делать со звуками? Закрыть уши руками? Я не мог ими пошевелить, меня держали за плечи, встряхивая.

- Кайс!

- Я… не могу… дышать, - выдавил я.