25

Подходя к своему дому, я заметил, что калитка не заперта и слегка приоткрыта. Так же была приоткрыта и входная дверь в дом. А это было очень подозрительно. Дело в том, что у моих домочадцев была полезная привычка все и везде держать запертым, дабы оградиться от посторонних глаз и непрошенных гостей. Я тихонько прокрался внутрь дома. У входа стояло три мешка доверху набитые нашим ДОБРОМ. На полу гостиной были разбросаны бумаги и всякие вещи, что были выброшены из распахнутых настежь шкафов и комодов. Я бесшумно ступая прошелся по дому. В маминой комнате кто-то был. Я подкрался ближе, и увидел стоящего спиной ко мне мужика. Он листал держа в руках мамин альбом для рисования и так этим увлекся, что не заметил как я подошел к нему сзади почти впритык. Ну сука, тебя сюда никто не звал, сам виноват! Мужик умер мгновенно. Лезвие ножа попало точно в сердце, когда я ударил его сзади под левую лопатку. Мне пришлось подхватить падающее тело, чтоб не загремело при падении на деревянный пол. Аккуратно уложив труп мужика на пол, я вышел на улицу. Интересно, где же Дашка? Пройдя на задний двор, я услышал из сарая какой-то шум. Ворота сарая были приоткрыты и я заглянув внутрь увидел следующую картину: ко мне спиной стоял мужик и радостно выкрикивал всякую хуйню, подбадривая другого. Второй стоял на коленях и пытался стянуть с Дашки штаны с трусами. Дашка отчаянно скуля извивалась и брыкалась ногами, пытаясь отбиться от этого урода. Ее руки были связаны за спиной, во рту был кляп. Дашкина винтовка стояла у стены сарая возле еще двух мешков с награбленным добром. Там же лежали два дробовика этих тварей. Силы были явно не равны, и Дашка уже начала выбиваться из сил, ее сопротивление стало слабым и уже почти не приносило никакого толка. С нее стянули штаны вместе с трусами и отбросили в сторону. Насильник, что сидел придавив Дашкины колени, замешкался расстёгивая ширинку. Второй, что стоял рядом, радостно насвистывая, разрезал ее рубаху и начал лапать ее небольшие груди. Дашка заскулила. Меня накрыла злоба, блядь тут утром этот ебаный доктор-пидор, так еще и эти твари! Ну, ну, суки! Поебаться захотели? Будет вам сейчас поебаться! Я выхватил оба своих ножа и зайдя в сарай, громко сказал: — Здравствуйте дяденьки!

26

Меня просто распирало изнутри и я сосредоточившись, мысленно собрал всю свою злобу в ком и послал ее в сторону этих уродов. Эффект был потрясающий, один из насильников, что уже почти поднялся на ноги и повернулся ко мне, округлил глаза и шлепнулся навзничь. Второй, замычал и со спущенными штанами, пополз на четвереньках к дальней стене. Я превратился в вихрь, мысленно отметив, что теперь чтобы войти в состояние ускорения, мне уже не надо делать самому себе больно, уколом ножа в бедро. Шаг, и клинок в правой руке описав дугу разрезает левое сухожилие под задницей того, что полз, оборот и левый клинок рассекает локтевой сустав на сгибе левой руки, второй оборот, и лезвие правого ножа влетает в затылок этого уебка. Выдергиваю клинок на себя и мужик замертво валится на пол сарая. Второй, что упал навзничь, уже успел приподняться и сесть на жопу. Делаю два шага и ебнув носком берца ему в горло, наступаю вторым ботинком ему на яйца. Эта тварь, снова завалившись на спину, вытаращив глаза от боли, начинает сучить руками. Но слишком медленно для моего состояния, как будто вместо воздуха вокруг этого урода вязкое масло. Ловлю момент и четкими заученными движениями отсекаю ему кисть правой руки, затем левой. Этот тип, даже не поняв, что уже лишился двух своих граблей, продолжает попытки отбиться от меня своими культями. Я приседаю и делаю удар ножом ему в пах, и сразу выдернув лезвие на себя, просто выставляю нож прямо перед собой. Эта сука, рефлекторно сгибаясь вперед от боли, напарывается своей раскрытой пастью на мой клинок и замирает выпучив глаза. Я с поворотом выдергиваю нож изо рта этого урода, и он валится на спину уже будучи мертв. Вот так! «Поцелуй смерти», как учил меня Кол. Обтерев оба ножа от крови об рубаху дохлого насильника, я закончив с ними, подошел к Дашке. Та лежала уже перевернувшись на живот и тихо скулила.

Разрезав веревку на руках Дашки и вынув ей кляп, я подал ее штаны и отвернувшись дождался пока она оденется и приведет себя в порядок. Когда она оделась я молча сел рядом. Дашка повернулась ко мне и уткнувшись в плечо, заревела. Я обнял ее и начал гладить по голове, слушая как колотится ее сердце.

— Все Даш, все уже прошло. Эти уроды больше никого не тронут! — я посмотрел на два свежих трупа насильников. Я отрезал им головы.

— Там в доме еще один! — Дашка прекратила реветь и посмотрела на меня красными от слез глазами.

— Его уже нет. Тоже трупом стал. Вот суки! — я сплюнул на пол сарая.

— Я пострелять, ну потренироваться ходила. Тут не далеко за городом пустырь. А они видать за мной проследили и вот… — Дашка снова уткнулась мне в грудь и заревела. Я опять ее обнял, и мы так просидели еще около полу часа.

— Даш, а давай я чай поставлю? Горяченький, с травами, ну как мама делает?

Дашка только кивнула.

— Ты был у мамы, как она? — Дашка перестав плакать встала и подняла свою винтовку.

— Нет, меня не пустили, и главврач этот мудак… Давай пойдем в дом, я тебе за чаем все расскажу!

Вытянув из дома труп горе-грабителя, мы оттащили тело в сарай к тем двум, и наведя немного порядок в доме, сели пить чай и я рассказал Дашке о утреннем разговоре с главврачом.

— Падла этот доктор! Завтра вместе к маме пойдем. Пусть только попробует не пустить, яйца ему отрежу! — Дашка уже пришла в себя и ее боевой характер снова был на прежнем уровне. Мне оставалось только с улыбкой кивать в такт ее грозным высказываниям.

— Трупы надо куда-то убрать, ато мало ли, увидит кто, проблемы потом будут! — я решил закрыть эту тему сегодняшнего происшествия.

— Так когда стемнеет, за сараем и закопаем. А пока давай лучше на рынок сходим, надо муки, сахара и патронов к СВД купить, кончаются уже. И пройдемся как раз, ато на душе херово как-то. — Дашку уже полностью отпустило и она решила отвлечься и заняться делами.

— Конечно Даш! С удовольствием!

Вечером, как стемнело, мы закопали три трупа в одну вырытую нами яму за сараем. Разравняв место захоронения этих пидоров, мы аккуратно присыпали свежую землю сухим щебнем со двора. Я придирчиво осмотрел место: — Вот и отлично, со стороны хуй скажешь, что тут копали! — Дашка подошла ко мне и глядя на захоронение, сказала, что надо что-то сказать, ну типа как говорят на похоронах. — Ну вот это хуй им а не слова! Пошли, надо поспать, ато утром к маме! — И мы взявшись за руки пошли в дом.

На следующее утро нас к маме так же не пустили, а после устроенного Дашкой скандала и подбитого глаза главврачу, вообще под угрозой посадить в тюрьму, запретили являться без Семена в больницу.