Дневник бывшего владельца заброшенного отеля «Парагон» пах золотом. Именно он подсказал Франку Бэленджеру и его друзьям путь к тайнику с сокровищами давно убитого гангстера. Прогнившие полы проваливались под ногами, потолки обрушивались на головы, орды крыс и котов-мутантов дополняли адский пейзаж полуразрушенного здания. Но не это и даже не встреча с идущими по следу бандитами оказалось самым страшным. Мрачная тайна минувших десятилетий, самоубийств постояльцев и самого хозяина отеля, исчезновения молодых и красивых женщин, обнаружившихся теперь в виде мумифицированных трупов, и еще — неумолкающий дробовик маньяка — все это сплелось в смертельную паутину восьми часов ужаса, выпавших на долю охотников за сокровищами...
v 1.0 — создание fb2 OCR Денис
Дэвид Моррелл
Лазутчики
«...Заводит вас туда, где вас, как считается, быть не должно».
«...Ад опустел, и дьяволы все здесь!»
21:00
Глава 1
Проныры...
Какое смешное название они для себя выбрали. Наверняка получится отличный материал. Так думал Бэленджер и потому отправился в Нью-Джерси, чтобы встретиться с этими людьми в позабытом богом мотеле на окраине постепенно вымирающего города, где осталось не более 17 000 человек населения. А потом, уже много месяцев спустя, он никак не мог вновь привыкнуть находиться в закрытых помещениях. Раздражающий ноздри запах плесени и затхлости сразу возрождал в памяти отчаянные крики. При виде луча света в темноте он сразу же покрывался обильным потом.
Позднее, по мере выздоровления, успокоительные лекарства постепенно расслабляли те стальные барьеры, которыми он замкнул свою память, и кошмарные образы и звуки стали вырываться на свободу. Холодный субботний вечер в конце октября. Начало десятого. В этот момент еще не поздно было бы напрячь волю и отогнать от себя повторение кошмара, который продолжался восемь часов, становясь с каждой минутой все ужаснее. Но, глядя в прошлое, он никак не мог считать себя спасшимся, невзирая даже на то, что в конце концов остался живым. Он винил себя в том, что не смог заметить, как напряжение бытия дошло до сверхъестественного уровня, за которым мог последовать лишь крах. Уже когда он направлялся к мотелю, грохот океанского прибоя на пляже, до которого было два квартала, казался неправдоподобно мощным. Ветер швырял песок по растрескавшемуся тротуару. По выбитому асфальту с жестяным грохотом ползли мертвые листья.
Но больше всего запомнился Бэленджеру один из звуков, тот, который — как он говорил себе потом — должен был убедить его не связываться с этой историей: жалобный ритмичный лязг, разносившийся по безлюдным улицам района. Звук был резким, как будто его издавал надтреснутый колокол, но Бэленджеру предстояло вскоре распознать его источник и осознать, что этот звук воплощал собой всю безнадежность того дела, в которое он тогда лишь собирался ввязаться.
Это мог быть сигнал, предупреждавший суда о том, что нужно держаться подальше от этого берега, чтобы не потерпеть крушение.
Это мог быть погребальный звон.
И еще это могла быть поступь рока.
Глава 2
В мотеле имелось двенадцать номеров. Но занят был только домик с номером 4; сквозь тонкие занавески пробивался слабый желтый свет. Все строения мотеля выглядели до чрезвычайности запущенными и нуждались в ремонте и покраске ничуть не меньше, чем полностью брошенные дома в округе. Бэленджер, считавший себя привыкшим ко всему, все же удивился выбору группы: несмотря на трудные времена, которые переживал город, в нем все еще оставалось несколько приличных мест, где можно было бы остановиться.
Океанский бриз был настолько холодным, что Бэленджеру пришлось застегнуть «молнию» ветровки до самого горла. Он был широкоплечим тридцатипятилетним мужчиной с коротко подстриженными волосами песочного цвета и лицом, изрезанным ранними морщинами — порождением непростого жизненного опыта. Женщины находили его облик привлекательным, но его самого заботило мнение лишь одной из них. Подойдя к домику, он остановился, чтобы собраться с мыслями и эмоционально настроиться на ту роль, которую ему предстояло сыграть.