Сухой кидает. Из-за спин тех, что бьют ногами в тяжелых ботинках, короткий выпад, на вытянутой руке — и тут же выдергивает руку с шилом назад. Смешной удар чуть слева от грудины, даже не заметно, даже не больно сначала.

— Слышь, идут! — громко шипит их девка, за их спинами и удары вдруг разом прекращаются. Они сваливают все, как один, в единый миг. Девка за ними, пробегая мимо, бросает негромко:

— И не благодари.

Женщины меня любят. Или жалеют — я так и не понял, что именно. Только топот подошв в темноте. И ледяная стенка остановки под плечом. И горячее, текущее с лица.

Я так долго тут не простою. Идти надо. Травмпункт будет впереди, я там уже бывал, главное — дойти…

И я добрëл.

Травмпункт на пустынной, с тусклыми фонарями, улице. Дверь, ярко освещённая изнутри белым светом…

Внутри неожиданно людно.

— Тут очередь, — не взглянув, бросают мне из этой самой очереди.

Я падаю на свободный стул. Больно. На меня никто не смотрит. Все смотрят маленький телевизор под потолком у регистратуры.

— Власти города выступили с заявлением, — бубнит диктор. — Сила выброса эквивалентная… администрация города начала эвакуацию населения. ООН созывает внеочередное… Российский МЧС посылает в помощь…

— А чего там у них полыхнуло? Вулкан или бомба? — спросил кто-то.

— Там ни то, ни другое. Там странное что-то из земли полыхнуло. Хорошо хоть, что от нас пять тысяч километров. Видосы с места смотрел уже?

— Некогда мне. У меня вон третьи побои за вечер. Мужик, тебя как зовут? Документы с собой? Эй, мужик!

Санитар смотрит на лужу алой пенистой крови, накапавшей на линолеум из-под моей куртки, и орет кому-то:

— Да ты чего стоишь-то⁈ Каталку сюда, живо! Проникающее в легкое!

Падаю на каталку, как в колодец. Темный бесконечный колодец.

На дне колодца меня уже ждут.

— Ты кто? — прошептал я.

Больно.