– Ты хочешь, чтобы я уехал?

– Нет.

– А что ты со мной так разговариваешь? На что ты сердишься?

– Ты большой мальчик. Дело твое, как жить. Но ты сломал жизнь дочке. Если тебя это мало волнует, то мне не все равно.

– Так, папа, давай не будем подобным образом начинать разговор. Я приехал, потому что хочу с тобой посоветоваться, что мне делать дальше.

Отец поднял глаза и сказал устало:

– Некоторые ошибки нельзя исправить.

– Да, исправить нельзя, но жить как-то нужно. Что ты посоветуешь? Я люблю Ларису, она ждет меня. Мне она нужна, понимаешь? Я тебе не раз говорил, что я страшно устал от Настиных закидонов. Когда-то я любил ее, страдал, терпел измены… Теперь от тех чувств даже пыли не осталось. Она мне безразлична, как чужой человек.

– Раздевайся, проходи на кухню. Ты сделал все не по-человечески. Но теперь ничего не поделаешь. Ты успел развестись? – взгляд серых внимательных глаз настойчиво требовал ответа.

– Нет, планирую завтра забрать заявление. Папа, ты же тоже увлекался женщинами. И это было …

Отец перебил его:

– У меня было много увлечений, но я держался за семью. Как ты думаешь, это было правильно? Ты рад, что сейчас можешь прийти к родителям и поговорить с ними? А если бы я развелся, то чтобы ты имел сейчас? У меня была бы другая жена, другие дети. В какой мере ты был бы мне интересен?

– Не знаю, – Олега начинал бесить разговор. «Зря я пришел, сколько раз пробовал с ним говорить, ничего путного не выходило», а вслух он сказал:

– Ты любил кого-то сильнее мамы?

– Нет.

– Возможно, в этом и заключается разница наших ситуаций.

– Возможно, а возможно, я не позволял себе влюбиться. Полюбить заставить нельзя, а вот запретить себе любить можно, – отец демонстративно отвернулся от Олега и вышел из кухни.

Пока Олег ставил себе чай, вернулась Мария, и вместе с ней заструился запах свежевыпеченных булочек, которые лежали в бумажном пакете. Она была свежа после бассейна с морской водой и в прекрасном настроении.

– Мам, привет! – может, хоть с ней можно будет поговорить.

Олег отхлебнул чай.