«Ты еще можешь вернуться домой», – качнуло оно ветвями.
А Лан-Ар… Вдруг снова увидел себя, забирающимся на спинку кровати, чтобы, раскинув руки, пролететь над полом.
«У меня больше нет дома».
Его взгляд словно прилип к развилке. Неужели… неужели
«Но у тебя есть целый мир», – заметило дерево, и Лан-Ару почудилось в его шелестящем голосе разочарование.
«Я уже все решил». – «Сумерки есть вечное колебание весов. Ты
– Ты такое красивое, – прошептал ийлур, делая шаг в сторону древа. – Красивое, но… лживое, как и все здесь.
«Лабиринт Сумерек – отражение смертных в водах вечности».
– Но я не лгу хотя бы себе! – усмехнулся ийлур. И осекся.
Да нет же! Все, похоже, было именно так, как говорило это древнее и странное создание Санаула. И всю жизнь – да, с того момента, как поверил в невозможность достичь неба – всю жизнь он блуждал по Лабиринту. А истина, дразня, показывалась то сбоку, то впереди – но стоило шагнуть к ней, как сумеречный коридор делал новый виток – и все начиналось сначала.
«Ты заблудился в Лабиринте», – безмятежно ответило древо и умолкло.
Лан-Ар упрямо сжал зубы. Тряхнул головой, приводя мысли в порядок.
А затем вдруг понял, что его попросту водят за нос.
Он резко обернулся, выхватывая меч, и не сдержал торжествующего вопля. Так и есть! Сзади крался старик-элеан, тот самый, из снов – белые волосы паклей, коричневая, дубленая временем кожа, утратившие всякий цвет крылья. И ржавая алебарда в трясущихся руках.
– Ха! – Лан-Ар вдруг снова ощутил себя почти всесильным. Тело – легкое, послушное – оторвалось от базальтового холма, меч мгновенным росчерком залил стариковское тряпье кровавым глянцем. Старик даже не успел ничего сказать, опрокинулся навзничь, как сломанная кукла и замер. Все оказалось чересчур просто, даже не верилось…
«И это был сын Санаула?..Шатоэл?»
Побери их Шейнира. Всех. Снова где-то был подвох; в голове просто не укладывалось то, что
– Не-ет!!!
…Время иссякло. Выругавшись, Лан-Ар кинулся к древу. Он, провались все к Шейнире, оказался не один в Лабиринте. Не знал, кому принадлежал голос, но решил не испытывать Судьбу – а потому из последних сил рванулся к свинцовому стволу, опираясь о вспученные корни, дотянулся до «живой» развилки… Даже не подумал о том, что, быть может, там затаилась хищная тварь, оставленная Сумеречным Отцом. Сердце пело в предвкушении, да и весь он будто наполнился светом.
Сомнений не было.