Я тем временем стремительно слабел. Кинжал в буквальном смысле тянул из меня жизнь. И у меня уже почти не оставалось сил, чтобы сопротивляться. Амроуз, напротив, наполнялся этой жизнью, его слабое тело наливалось силой. Стремительно росла мышечная масса, а бледная кожа наливалась краской.

Вместо того, чтобы убить Амроуза Салтимора, я его исцеляю! Нуорр подставил меня, и похоже, вся жизненная сила, которую я собирал для него последний месяц, была нужна, чтобы передать её убийце моей семьи!

Ярость полыхнула внутри меня, и на этот раз моя собственная, а не чужая. Кинжалу больше не было смысла питать мою злость, ведь то, что планировал Нуорр, исполнилось. Оставалось лишь гадать, он планировал это с самого начала? Зачем вообще этому типу помогать восстать Амроузу Салтимору?

-Хэл… – опомнился я. Несколько ампул я позаимствовал у Вольфганга, когда мы оказались в его логове. Посчитал, что стоит при себе иметь этот козырь на всякий случай, учитывая, что только благодаря нему мы сумели выбраться из Коски.

Слабеющей рукой нащупал в кармане драгоценную капсулу. Не без усилий достал её, но тут же выронил.

-Нет… – прохрипел я, помешав той укатиться за кровать, и с облегчением выдохнул, ощутив, что теперь я плотно сжимаю её пальцами. Дрожащей рукой я поднес ампулу со встроенным инъектором к шее и нажал на кнопку, вводя себе желтую жидкость.

Тело тут же скрутило сильнейшей судорогой. Меня выгнуло дугой, и на мгновение я не смог дышать. Но в тоже время сила прекратила так стремительно покидать тело, а руки и ноги стали меняться. И все же, трансформация происходила иначе… что-то мешало ей перейти в финальную стадию.

Я вцепился появившимися когтями в правую руку, пытаясь отодрать ладонь от кинжала, но все было без толку. Зверь, дремлющий глубоко внутри, пришел на помощь, но оказался совершенно бессильным перед происходящим. Он пытался отгородиться от силы, что тянула из меня жизнь, но одного этого было недостаточно. Зато у него хватило смелости на то, на что не решился бы я один. Подобно хищнику, угодившему в капкан, я вцепился в собственное запястье, раздирая мышцы и сухожилия.

Боль была страшная, но Зверь забирал её себе.

Когда я почти освободился, Амроуз неожиданно открыл глаза и резко занял вертикальное положение. Его глаза полыхали голубым пламенем, но в этот раз настолько ярко, что было физически больно смотреть в них.