-Говорите прямо, не юлите!
-Я просто не знаю, как вам сказать. Он очень сильно пострадал. Шрапнелью от взрыва сильно задето легкое. Чудо, что он не захлебнулся кровью по пути сюда. Но с внутренними повреждениями я разобрался, ничто не угрожает жизни, а вот… нога…
-Там что-то серьезное? Я заметил обилие крови и наложил жгут.
-И это позволило ему не погибнуть от потери крови. У него открытый перелом в сочетании с множественными повреждениями тканей. Даже если я все это смогу каким-то чудом зашить, что вряд ли, туда попало очень много грязи…
-Доктор…
-Ногу придется отнять.
-Что? Вы хотите сделать его калекой до конца жизни!?
-А есть иной выход? Если ногу не отнять, то боюсь… шансы на то, что он выживет, минимальны. Будь он цел, то можно было бы рискнуть. Дать организму возможность перебороть инфекцию, но не в нынешнем состоянии. Если мы сейчас уберем жгут – он умрет.
Воцарилась тишина, которая длилась ненормально долго.
-Делайте.
Глава 1. Новая служанка
Я просто пялился в потолок, размышляя о своих вещах. Настроение было паршивое, впрочем, как и всегда. Я уже и не помню, когда последний раз испытывал настоящее счастье. Потянувшись, я взял со столика неподалеку бокал с золотистым напитком и пригубил его.
-Виктор, и почему я нисколько не удивлен, что ты сейчас тут? – не то радостно, не то укоризненно сказал дядя, врываясь в кабинет моего отца, где я частенько любил проводить время, лежа на кушетке, и временами почитывая какую-нибудь книгу из обширной родительской библиотеки.
В прошлом я не слишком любил книги, предпочитая им компании друзей. Но в итоге почти все друзья отвернулись от меня, а книги нет. Все так же стоят на полках, готовые в любой момент поделиться своей мудростью.
-А где мне ещё быть? – хмыкнул я, делая ещё один глоток сладковатого напитка.
-Тоже верно, - тут в его голосе слышалось явное огорчение и понимание ситуации. – Продолжаешь потрошить бар отца?
-«Потрошить»? Это громко сказано, - фыркнул я. – За прошедший год я и половину бутылок не выпил.
На подобный довод дядя Уоррен лишь покачал головой.
Я его понимал. Всегда больно видеть, как дорогой тебе человек катится по наклонной.
Прошел год с того момента, как я потерял своих родителей, а заодно и стал калекой. Правда, в тот момент отсутствие правой ноги до колена меня мало волновало. В первую очередь я был шокирован гибелью близких. Вначале была боль, затем злость, не столько на них, сколько на тех, кто в этом виноват. Ну, и наконец, смирение. К тому моменту я уже свыкся с тем, что никогда не смогу ходить.