Митька стоял, разглядывая меня.

— Что не так? — спросил я.

— Я хотел сказать, — начал он робко, отведя взгляд. — Никифор никогда бы так не сделал.

— И что? — удивился я, еще не понимая, что его так взволновало. — А теперь могу!

Митька продолжил каким-то испуганным голосом.

— Я теперь понимаю, что ты не Никифор.

Ну вот, здрасьте, приехали. Дошло, наконец.

— Это ничего не меняет, Митька, — сказал я. — Тело Никифора, разум… мой. Что тебя так уж сильно смутило? Сила моя? Так она благодаря камню, ты же знаешь!

— Да нет, — залепетал Митька. — Это я понимаю. Просто… если ты не Никифор, то как тебя на самом деле зовут?

— Да какая разница, Митька? — сказал я. — Если честно, то свое настоящее имя я не помню. Ну, а раз здесь я вынужден находиться в этом теле, то… пусть так все и будет. И зови меня, как раньше звал. Точнее, как мы с тобой договорились. Ник.

— Ник?

— Ну, да! Мы же договорились? Помнишь?

— Да, помню.

— Ну, вот и все! Имя «Ник» мне нравится, нормальное имя. Мне даже кажется, что оно на мое настоящее чем-то похоже.

— Да?

— Да. Короче, мы на дерево полезем? А то время идет, а нам утром в путь-дорогу выдвигаться!

— Да, конечно, — сказал Митька и, как канатоходец, раскинув руки, пошел по ветке в сторону ствола. — Нам туда!

Я пошел следом.

Снизу зияла пустота метров пяти, вверху покачивались в дымке сотни веток. И какого лешего я согласился?

Хотя, надо сознаться, никакого страха я не чувствовал. Шел спокойно, уверенно, как по земле. Ну, или как по бревнышку, лежащему на земле. Неожиданно приобретенные свойства тела вдохновляли. На какой-то миг я даже почувствовал уверенность в предстоящем предприятии. Даже азарт какой-то появился!