— Заходи, Митька, я один. И я немножко в шоке.

Митька зашуршал обувью, тихо прошел на кухню, скрипя половицами.

— А вы не разуваетесь, э, Ник? — спросил он, кивая на мои ноги.

Я и не заметил, что сижу в этих местных мокасинах. Да куда там об этом думать!

— Не хорошо это, в обувках-то, — укоризненно добавил он.

— Да что ты, в самом деле, — ответил я с какой-то горечью в голосе, но, тем не менее, сразу скинул обувь, отпихнув ее к печке. — Разве это важно, а?

Митька вежливо промолчал.

— Тут такие дела творятся, а ты про обувь!

Митька поднял с пола книгу, аккуратно закрыл, положил на стол, налил мне в кружку воды из деревянного графина.

— Вы попейте водички, она целебная, — сказал он, двигая ко мне по столу кружку.

— Ага, чтобы я вообще козленочком стал! — вырвалось у меня.

Митька криво усмехнулся.

— Да что вы! Как можно! Да чтобы я…

— Да ладно, я пошутил.

Я осушил кружку за секунду. Просто выплеснул в себя жидкость.

И какой же вкусной, густой, живительной она оказалась! Я даже на миг забыл обо всем — такая вода, просто вода, разливаясь по телу, наполняла силой, энергией, получше каких-то там энергетиков! Никакого кофе не надо — стакан чистой воды — и ты готов горы свернуть! Даже мозги будто прополоскало, мысли стали яснее, взгляд и слух острее.

Я взял графин, заглянул внутрь, понюхал. Вода как вода.

— Это что, живая вода какая-то? — спросил я.

Митька пожал плечами.

— Обычная вода, колодезная. С тобой точно все хорошо, Ник?