На реке бобры предпочают жить в норах высоких берегов, которые не затапливаются во время половодья. Но у этих бобров были не только норы и хатки на воде, но и имитации человеческих домов, даже с несколькими этажами. В месте, где живут бобры, были слышны специфические звуки и локальное помутнение воды возле берега. Там звери занимались чисткой своих жилищ и убирали лишнюю землю в воду — отсюда и муть. Между берегами стояли хатки и суша имела несколько водных каналов, что шли вглубь лесного массива. К вечеру животные постепенно просыпались и выходили из своих домиков. На их хатках даже существовали выложенные римские буквы из скреплённых между собой веточек. На одной хатке было всего две буквы: “D” и “N”, хотя обычно они живут семьями и инициалов на других домах куда больше. Некоторые хатки достигали высоты в 3 высоких мужчин. Запруды они использовали как пешеходный мостик между берегами и каждый был чем то занят. Так же вокруг их домиков бегали и другие существа. Вместе с бобрами, в разных уголках большого поселения, мирно жили лягушки, черепахи, рыбы, ондатры.

Скелет медленно пересёк речушку золотыми костями и в встав центре бобрового мини- полиса он собравшись с собой, немного погодя, принялся читать по свитку на латыни, взволнованно и нелепо:

“Души, вознесённые кровью Эриний

В прошлом тихие

Ныне желающие

Мир неизвестный во власть подчинить

Местью обузданные и восхвалённые

Вам под людьми трепетать!

В аид же вернётесь — не будет свободы

А разум ваш с мехом на рыночной лавке…”

Скелет продолжал читать, а недовольствие отвлечённых от своих забот бобров лишь росло. Постепенно они бросали свои дела и собиралсиь в большую группу, окружая скелета, что блистел в лучах солнца. Бобры эти действительно казались чрезвычайно необычными и умными, а и их деревянные строения напоминали имитацию греко-римской архитектуры. Хотя центурион и слышал историю про этих бобров от скелета, но всё равно думал, что “возможно, когда то группа учёных людей ушла из шумных городов и решила построить свою общину, забрав с собой эстетику и воплотив её из дерева.” Но никаких других доказательств людей больше не было. Бобры не обладали членораздельной речью, а звуки их одновременно напоминали плач и смех ребенка, или мяуканье котят. Не раздирающе истошный, но достаточно громкий. При этом бобры явно понимали слова скелета и реагировали соотвественно. Фавст наблюдал за речью из-за частокола, но в какой то момент один из бобров впился зубами в окрею24 центуриона и тот с выработанным за десятилетия рефлексом молниеностно пронзил бобра мечом. В бронзе явились дыры проникающиее через вкладку кожу и ткани под доспехом, но чудом не задевшие плоть. ”Хотя это и была защита, зверёк был один и от него можно было бы отбиться иначе и убежать“ — думал центурион, начиная сожалеть о сделанном.

Но с другой стороны в нём отзывались и другие слова, которые имели всё больше и больше веса: Элизия часто говорила, что мудрость в том чтобы знать всё как единое. Учиться разбираться в свойствах вещей, людях, событиях и понимать из чего они произрастают. Учиться менять собственное мненине, если нашлась ошибка и оно далеко от реальности. Искать собственную гармонию и делать максимум от возможного. А если что то невозможно — говорить себе: “ Я сделал всё от меня зависящее. Если что-то находиться за гранью моего контроля — оно не должно меня тревожить ибо я сделал всё от меня зависящее. Думать подобно здоровому глазу и желудку. Точно так же здоровый слух и обонянине должны быть готовы воспринимать любой звук и запах, а здоровый желудок должен одинаково переваривать всякую пищу, как мельница. Так и здоровому человеку следует быть готовым ко всякого роду событиям. А те, кто говорят: Мои дети должны остаться в живых, люди должны хвалить меня, я не хочу обсуждать негативные события, — подобны рту кромсающему пищу лишь на одной стороне, либо только мягкую пищу, или подобны желудку, желающему переваривать лишь лёгкую пищу”.

”Если убийство бобра было неизбежно, то лучшее — это не сожалеть, а начинать менять ситуацию“ — думал центурион. Однако сердце забилось сильнее. У центуриона не было много времени, чтобы раздумывать и нужно было принимать решение. Центурион видел как бобры ужа начинали грызть ноги скелета и не позволил себе думать дольше. Он разрубил острые края частокола и перепрыгнул к скелету. Бобры грозно стучали хвостами. Фавст выхватил свиток из рук скелета. Весь текст был на греческом и центурион симпровизировал, отталкиваясь от услышанного:

“Великие звери тяжёлой судьбы

Мех ваш и души оставьте себе!

Вы — боги леса и рек и воды

Строители дивных плотин, что рождаете зависть людей

На службу свою вы столетние древа взываете

А вольный ваш выбор свободной души

подальше от центров людской суеты