Он бесшумно вошел в туалет, окинул взглядом оскаленную перекошенную физиономию Поттера, который, подобно маггловскому ангелу с пламенным мечом, стоял у раковины с палочкой наперевес, и обнаружил на полу лежащую без движения фигуру. Драко приблизился, узнал Уизли - и ослабел в коленях, завидев разъехавшиеся в разные стороны бессмысленные глаза и лужу, медленно растекавшуюся из-под темно-синей мантии. В первый момент он решил, что озверевший Поттер шарахнул Уизела одним из Непростительных. Профессионал моментально взял верх: Малфой стремительно опустился на колени у распростертого тела и задвигал палочкой, сплетая сложные узоры диагностических чар. Слава Мерлину. Слава Мерлину, Гарри просто немного переусердствовал с Обливиэйтом. Драко быстро блокировал распространение заклятия (не хватало еще, чтобы у рыжего недоумка вылетел из головы весь столь удачно проведенный вечер), наложил восстанавливающее и погрузил Уизли в сон. Потом поднялся на ноги. Поттер стоял рядом и смотрел на лежащего тяжелым неподвижным взглядом. На его смуглом, покрытом мелкой изморосью пота виске набухала лиловатая вена.

- Что он видел?

- Все. Но ничего не вспомнит.

Уизли вдруг как-то по-детски вздохнул во сне, удивленно приподнял рыжеватые брови, и по окаменевшему лицу Поттера прошла медленная судорога.

- Мобиликорпус!

Тело Уизли взмыло в воздух. Поттер направился к двери, левитируя его перед собой, и коротко бросив Драко:

- Прибери здесь. И в раздевалку не суйся, пока не позову.

…Сидя в кабинете, Малфой задумчиво барабанил пальцами по подлокотнику кресла. Разговор с Поттером разозлил его до крайности. Драко взбесило предложение Поттера встречаться в маггловских странноприимных домах - как полуторагалеоновой шлюхе, и он отчетливо понимал: это был последний звонок, больше о встречах в клубе нечего и думать. Случилось один раз - случится и второй, закон парных случаев даже в магическом мире всегда срабатывал безупречно. И перед Малфоем во всей красе встала извечная проблема любителей адюльтера: где?

Мысль о съеме или покупке квартиры Малфой отверг сразу: в магическом мире, где все знали всех, это было равносильно публичной декларации, а в жилье маггла он не пошел бы даже под угрозой Авады. Тяжелые думы не отпускали его весь следующий день, и, чтобы отвлечься, Драко даже отправился в частную магическую клинику, где работал его бывший сокурсник, специализирующийся в колдокосметологии. Усаживаясь в кресло, он ехидно ухмылялся, понимая, что внезапная забота Поттера, скорее всего, вызвана какой-то гнусностью, которую ляпнул болван Уизли. Косметолог знал свое дело, и спустя каких-то полчаса и пятьдесят галеонов Малфой обзавелся тем, что восторженные медиведьмочки из его отделения позже назвали «платиновой гривой». Дома его новообретенная прическа произвела фурор: когда Драко вошел в гостиную, Грамблер впал в ступорозное состояние, а мать замерла на месте и широко раскрыла глаза. В последующие дни Малфой не знал, смеяться ему или плакать: все домашние зеркала, глухо всхлипывая, сообщали ему, что теперь он «точь-в-точь покойный батюшка»; Нарцисса нервно вздрагивала, стоило Драко появиться в поле ее зрения, а среди домовиков стало считаться хорошим тоном, завидев его, со всей дури приложиться головой о стену или каминную решетку - раболепный народец прекрасно помнил маленькие слабости старого хозяина. Астория, хмыкнув, спросила:

- Кто он, Малфой? Позабавь меня. А вообще-то ты действительно стал до жути похож на отца. Заказать тебе к Рождеству трость?

Драко только усмехнулся в ответ. Однако эта фраза разбудила вихрь воспоминаний о детстве, о статной фигуре Люциуса, прогуливающегося по парку в сопровождении вечно хмурого Снейпа… и в голове вдруг полыхнула мысль: «Спиннерс-энд».

…Имя Снейпа в мэноре не поминали. Никогда. Последний раз разговор о покойном декане состоялся у Драко с матерью в тот самый день накануне возвращения во Францию, когда он аппарировал от Гойлов. Разговор с Асторией выбил Малфоя из колеи, и, наплевав на свою обиду, он решил обсудить все происшедшее с матерью. Однако, к своему удивлению, Драко не нашел ее ни в гостиной, ни в спальне. Вызванный домовик сообщил, что госпожа в кабинете покойного хозяина. Озадаченный Драко отправился туда, вошел в полутемный кабинет и замер на пороге.

Красноватое пламя освещало резные дубовые панели на стенах и фигуру Нарциссы, стоявшей на коленях перед камином. Мать ворошила в огне узорной медной кочергой, которая совершенно дико смотрелась в ее тонких белых пальцах. Взгляд Драко задержался на выдвинутых ящиках отцовского бюро, и в тот же момент откуда-то из глубины кабинета вдруг раздалось тонкое поскуливание. Малфой посмотрел в ту сторону и вздрогнул: в углу трясся мелкой дрожью ушастый Тинки, бывший личный камердинер Люциуса. Физиономию эльфа украшали кровавые ссадины - это явно были следы ногтей.

Драко был потрясен: в отличие от отца, мать ни разу не позволила себе ударить слугу, она вообще не наказывала домовиков лично, просто сообщала Грамблеру имена провинившихся. Он торопливо подошел к камину и увидел корчившиеся в пламени конверты: одни - подписанные крупным четким почерком отца, другие - украшенные мелкой бисерной вязью, хорошо знакомой Драко с детства. На своих письменных работах по » и «А», сопровождаемые лаконичным×зельеварению он привык видеть «А «Молодец!», написанные именно этим почерком…

Малфой осторожно положил ладонь на узкое материнское плечо и сжал пальцы. Нарцисса вдруг почти беззвучно всхлипнула и накрыла руку сына своей. Драко помог ей подняться, вынул из холодных пальцев кочергу и увел мать в гостиную. Горничная подала им чай. Драко отослал эльфийку и сам передал подавленно молчавшей матери фарфоровую чашечку, опустив в ароматную жидкость полупрозрачный ломтик золотистого лимона: покойный Долохов в редкие минуты просветлений очень интересно рассказывал о традициях своей старой родины, и именно он пристрастил Драко к так называемому «русскому чаю».

Нарцисса молча отпила из чашки и вновь застыла в нервическом молчании. А Драко вдруг разобрало какое-то странное брезгливо-возбужденное любопытство - в детстве именно с таким чувством он рассматривал столь любимые Винсом затертые колдографии.

- Мам… что там было… в тех письмах? - нерешительно спросил он.

Мать резко подняла голову и со звоном поставила чашку на блюдце.

- Мне он таких не писал, - отрезала она, поднялась и аппарировала из гостиной.

Драко содрогнулся от стыда. Наутро он сам запечатал дверь отцовского кабинета фамильным запирающим и поставил охранные чары. С тех пор о Снейпе в семье не говорили - кроме одного случая, о котором Драко очень не любил вспоминать. Однако разговор с Тори навел его на мысль, что жилище покойного декана хоть и находится в паршивом маггловском квартале, но все же было когда-то домом волшебника. Отчего бы не воспользоваться им? Надо только предварительно отправить туда Типси - пусть приведет это Мерлином забытое место в порядок. И со злобной улыбкой Малфой подумал, что крестного точно хватил бы удар, узнай он о том, с кем Драко планирует проводить свободное время в снейповском «родовом гнезде».