— Елена Алексеевна, я вас не запугиваю. Эти двое шли за вами от вашей работы. Когда вы вошли во двор, они перестали прятаться и стали вас догонять. Я не хотел доводить дело до свалки, поэтому выбежал вам навстречу, как ваш знакомый…

— Но вы же тоже за мной следили? Мне кажется, что вы меня пытаетесь запугать, как будто смерти Привалова недостаточно…Но я же вам объясняла— у меня ничего нет. Против меня завтра возбудят уголовное дело за халатность, сберкнижки уже арестованы. У меня двести рублей дома и все…

— Елена Алексеевна, престаньте причитать, просто послушайте меня. Это не милиция. Вас просто пытаются похитить и расспросить, куда вы дели деньги. Понимаете? И расспрашивать будут куда серьезнее, чем в камере следственного изолятора. Поэтому вам надо, чтобы милиция нашла деньги и поймала преступника.

— Я же говорю…

— Знаете, я устал и хочу домой. У меня был трудный день. К вам я не испытываю теплых чувств, потому что выпив вашего кофе я чуть не умер. Если вы без моего разрешения еще скажите хоть слово, я просто уйду. Эти ребята еще не уехали. Они просто выломают дверь вашей квартиры и увезут вас отсюда…

— Я все поняла, я буду молчать — женщина плюхнулась на диван и изобразила безмолвие.

— Так вот. Завтра, около одиннадцати часов утра вы звоните сотруднику областного управления, который оставил вам телефон… Вы же его не потеряли?

Главбух молча кивнула.

— Так вот, звоните и говорите, что вспомнили лицо человека, который вас бил, а потом убежал, и готовы его опознать. Вам предложат приехать в управление, но вы должны отказаться. Поясните, что это не ваш каприз, а следствие того, что сегодня вечером вас во дворе дома пытались схватить двое и затащить в машину «ГАЗ— двадцать четыре» и увести. Осторожно выгляните в окошко из=за шторы и запомните этих людей. Номер видите? Я тоже не вижу, снегом залеплен. Так вот, скажете, что вас пытались похитить и попросите, чтобы за вами приехали сотрудники. Оговорите кодовое слово, которое вам скажут, прежде чем вы откроете дверь.

В управлении вам снова дадут просматривать альбомы. Вы должны опознать вот этого человека. Видите, какое у него лицо особенное…— я протянул свернутую, чтобы не были видны паспортные данные, копию карточки с фотографией Боброва.

— Что с вами, вы его узнали?

— Кажется да, это он меня…бил.

— Хорошо. Так вот, вы его опознаете, а если среди фотографий его не будут, скажите, что готовы нарисовать его фоторобот. На лицо еще раз внимательно посмотрите. Вам все понятно?

Женщина подняла руку вверх, как старательная первоклассница.

— Да, можете спрашивать?

— У меня два вопроса. Первый — зачем эти игры и почему, если вы знаете, кто это сделал, почему не задержите его? И второй вопрос… ой, я забыла.

Я отвернул лицо от холодного стекла окошка — «волга», загрузив всю бригаду «топтунов» уехала.

— Я устраиваю эти игры, потому что в очень близком окружении этого человека — я потряс фотографией Боброва— у меня есть знакомая. И если кто-то узнает, что информация пошла от меня, этот человек до утра не доживет.

— Все? Вопросов нет?

— Я вспомнила! Я хотела спросить, если вы все знали, зачем все это? Зачем все эти убийства?