Игги долго собирался с мыслями, потом глубоко вдохнул и сказал, как есть:
— В одном ты права — я боюсь. Но не тебя, а того, что я могу причинить тебе в силу своей неопытности.
Аврора на какое-то время зависла, пытаясь обдумать странные слова. Девушка присела рядом очень близка, едва не касаясь спины Игги.
— Ты боишься того, что не случилось, но может случиться?
— Примерно так, — с досадой ответил феросим.
— Это так странно… — вдруг улыбнулась сирена. — Ты переживаешь обо мне, но совсем не думаешь о себе. Вроде бы, это называется противоположностью эгоизма — альтруизм. Интересно, чем я заслужила подобное? Я выгляжу настолько ранимой и хрупкой?
— Выглядишь, — не сдержался Игги. — Ты выглядишь как хрустальный цветок, который страшно тронуть, не разрушив ненароком его красоту! Ой… ляпнул лишнего…
Игги схватился за голову и покраснел, насколько это позволяла огненно-рыжая кожа феросима.
— Мне впервые говорят столь приятные искренние слова, — тепло ответила девушка. — О том, что слова искренние, я знаю лучше всех благодаря силе голоса. Я даже могу определить — врёт кто-то или нет! — Аврора положила голову на плечо Игги и строго сказала: — Так что показывай, что прячешь, господин медитация.
Выбора не было, Игги достал из-за пазухи чутка помятый листок, где он начеркал неудачные наброски, и трясущейся рукой подал его сирене. Девушка взяла записи феросима и только спросила:
— А что это?
Теперь озадачился и сам Игги:
— В каком смысле? Это мой черновик для поэзии.
— Поэзия… — хлопала глазками Аврора, смотря бессмысленным взглядом на листок. — Хочешь сказать, на этом клочке что-то есть кроме странных символов?
— Ну, да… Ты разве не умеешь читать? — удивился Игги.
— Нет, откуда у меня такое умение? Ещё не доводилось сталкиваться с письменностью. У нас в море её попросту нет, да и незачем она нам, — пожала плечиками Аврора, что почувствовал спиной феросим. — А что тут написано?
— Мои слабые попытки выразить чувства словами, — признался Игги, припоминая о способности Авроры чувствовать правду.
— А для кого эти слова? Для меня? — с надеждой спросила девушка.
— Для тебя, конечно, — неловко признался феросим.
— Прочитаешь?