Спаймскейпу требуется лишь мгновение, чтобы справиться с безумными помехами потоков частиц. Миели задерживает дыхание: в медленно расползающемся светящемся облаке позади них не видно хищных черных кораблей. Или они утонули в вихре взрыва, или потеряли свою цель в безумии субатомных потоков. Миели выходит из состояния боевой сосредоточенности и позволяет себе насладиться триумфом.
— Мы сделали это, — говорит она.
— Миели? Мне нехорошо.
На корпусе корабля расплывается черное пятно, в центре которого торчит крошечный черный осколок, темный и холодный. Осколок наноракеты архонтов.
— Избавься от него.
Страх и отвращение после погружения в боевую сосредоточенность вызывают во рту резкий и противный привкус желчи.
— Я не могу. Я не могу даже прикоснуться к нему. От него пахнет Тюрьмой.
Миели со страстной мольбой обращается к той части разума, к которой прикоснулась богиня Соборности. Но Пеллегрини не отвечает.
Корабль вокруг меня умирает.
Я не знаю, что сделала Миели, однако, судя по вспышке миниатюрной сверхновой, озарившей космос несколько минут назад, она победила в этой битве. Но теперь по сапфировым стенам расползается паутина черноты. Так вот что придумали архонты: они внедряются в тебя, и превращают
Я вспоминаю цепочку Миели. Возможно, мне удастся унести эти камешки с собой. А может, это было всего лишь предсмертное видение, и я никогда не выходил на свободу. Все это просто тюрьма в тюрьме.
А потом у меня голове раздается насмешливый голос.
Черт побери, нет. Всегда есть какой-то выход. Ты не в тюрьме, если сам так
И внезапно я понимаю, что должен сделать.
— Корабль.
Проклятье. Не отвечает.
— Корабль! Мне необходимо поговорить с Миели!
Опять ничего.