Военный Совет заседал вторые сутки. Вице-президенту Рубенсу постоянно ложились на стол донесения о проникновении шпионов в различные государственные структуры. В целях безопасности Совет четвертый раз менял дислокацию. Вчерашнее заседание едва не было сорвано бомбой, которую принесла в окно Эрмитажа обученная сова. Сову вовремя пристрелил караульный, птица упала на балюстраду балкона, и бомба взорвалась там, высадив три окна. Движение на набережной остановили, пожар потушили, затем следователи Трибунала разыскали предателя. Один из электриков нарочно открыл форточку и обмазал окно прозрачным составом, как видно весьма привлекательным для ручной совы. Под пыткой электрик сознался, что получил тысячу золотом и ожидал еще втрое больше после успешного выполнения плана. Тысячу золотом работяга мог заработать честной службой лет за шесть…
Папе Рубенсу, несмотря на его нелюбовь к пыткам, пришлось прервать Совет и присутствовать на дознании в каземате. За ночь выяснилось немало любопытного. Электрик действительно обучался в технической школе, и даже получил от министра Орландо наградную ленточку. Он происходил из богатой казанской семьи, его предки натерпелись унижений трижды. Вначале от президента Ивана, еще когда налоги собирала Москва. Затем, в короткий период независимости, власть захватил хан Халитов и выдоил в пользу своей армии всех богатых мурз. И в третий раз, когда Халитов угодливо покорился новой власти Кузнеца. А заодно взял на себя обязательства самолично расправиться с внутренними бунтовщиками. Бунтовщики снабдили сына поддельными документами, золотом и отправили к дальним родственникам в Крым. А из Крыма новоявленный шпион отправился в Петербург, в компании таких же вежливых, старательных и непьющих. Приказано было терпеть, а в нужный момент делать то, что прикажет полковник Гирей. Оказалось, что протекцию во дворец пареньку составили еще два года назад, и все это время Гирей не давал ни единого задания. Как будто забыл о своем протеже. Или их так много проникло в столицу, что всех и не упомнишь?..
Папа Рубенс моментально вспомнил, как отговаривал Кузнеца от резких шагов в ханском стане. И пять, и десять лет назад, и раньше тамошние богатеи отправляли золото на юг, в свободную Украину, а чем все закончилось? Нынче в Крым вход любому славянину был заказан. Впрочем, во время войны крымчаки не поддержали Карамаз-пашу в открытую, даже прислали Кузнецу письмо, где обещали не вмешиваться, взамен прося не трогать и их. Петербург обещание сдержал, ни один русский солдат не ступил на полуостров во время Южной кампании. Рубенсу еще тогда докладывала разведка – турки умоляли крымских мурз дать три дивизии, хотя бы три дивизии двинуть на Киев, но крымчаки отказали, сослались на уговор с русскими.
И вот теперь, такая напасть! Выяснилось вдруг, что после учреждения нефтяного треста «Татарское золото», и особенно – после отъезда президента в Сибирь, положение Халитова в Казани нестабильно. Нефть прибирали к рукам русские пополам с ханской родней, а прочим семьям ничего не доставалось! И потекло из Крыма в Казань оружие, поскакали отчаянные парни, готовые поддержать восстание, и даже дата восстания уже была намечена. Сразу после того, как в Петербурге верные люди уничтожат старшего Рубенса, генерала Абашидзе и генерала Борка.
Вице-президент привык ходить под пулями, в молодости сам немало дрался. Но когда своими ушами услышал, что удостоился смертного приговора от бунтовщиков, позеленел от злости и обиды…
Заседание Военного Совета возобновили в здании Генерального штаба. Начали с обсуждения положения в Казани. Вызванные на Совет армейские начальники, как один, высказывались за введение комендантского часа во всех татарских городах и ввод дополнительных сил. Под давлением большинства Рубенс вызвал в Казань из Волгограда батальон жандармов, а из Ярославля – батальон «черных клинков», легионеров, набранных из уголовников всех мастей. В Набережных Челнах начальнику гарнизона приказали арестовать восемьсот человек, всех подозрительных, богатых и к тому же обиженных ханом Халитовым. В Джалиле бунтовщики первые напали на губернатора, перерезали квартировавшую роту и подняли зеленый флаг. Связь с Джалилем и еще восемью городками прервалась…
По согласованию с Советом Рубенс снял два казачьих полка, дислоцированных в Саратове, и срочно отправил в Джалиль.
Следующим вопросом обсуждали воровство и саботаж на казенных заводах и приисках. На столе министра промышленности лежали донесения из Петрозаводского лесного хозяйства, где рабочие из освободившихся зэков бросили работу и ушли в леса. Еще хуже положение складывалось на сланцевских рудниках. Там объявился стачечный комитет, который соглашался вести переговоры только лично с президентом и требовал для всех двойной оплаты труда, водки и горячего пайка.
Всего год прошел, как президент послал экспедицию на Кольский полуостров. Там требовалось наладить поставки оленины и шкур, восстановить госмонополию на рыбную ловлю и обследовать никелевые месторождения на предмет их запуска. Уже пошла в Питер рыба и оленина, в Никеле заработали школа, горное училище и больница, и вдруг…
Смирные северные племена заволновались. Начальник геологов сумел отправить слезную депешу на ближайшую почтовую станцию. Он сообщал, что местные огольцы ломают древнюю технику, рушат подпорки в рудниках, поджигают и увечат цеха на комбинате. И умолял о военной помощи.
И тут же обнаглели норвежские моряки – стали ловить рыбу прямо у российских берегов, наплевав на все соглашения. Начальник мурманского гарнизона дал несколько залпов из береговых батарей. Две норвежские шхуны потопили. В ответ соседи потопили три баркаса с нашими рыбаками и забрали себе улов. Дипломатия зашла в тупик. Норвеги разговаривали высокомерно, словно знали, что ответить силой русский гарнизон не может. А гарнизон действительно ответить не мог. Два полка северного формирования еще не добрались до родины. Они сдерживали восстание на границе с эстами и только теперь возвращались домой.
– Мое мнение – надо вешать бунтовщиков на площадях, – заявил младший Абашидзе, командующий пограничными частями. – Раньше мои заставы бились с контрабандистами спиртного и тряпок. Нынче мы каждый день находим оружие, патроны и пачками ловим дезертиров.
– Если начнете вешать тех, кому симпатизирует народ, получите революцию, – тихо заметила Моника Арро.
Вся забинтованная, она полулежала в специальной кровати на колесиках и категорически отказывалась покинуть совещание. После того как Военный Совет принял функции Большого Круга, храброй француженке пришлось взять на себя руководство сразу тремя министерствами.
– Этого допустить нельзя, – впервые подал голос патриарх. До этого он смиренно слушал, спрятав руки в рукава сутаны. – Убийства не могут породить мир.
Старика вежливо выслушали, но проголосовали за укрепление застав пулеметами. Затем Рубенс отдал приказ отправить в Мурманск два итальянских фрегата, отвоеванных на Сицилии. На все мятежные заводы постановили послать следователей Тайного трибунала в сопровождении верных чингисов и башкир. Поскольку полицейских сил не хватало, Рубенс поднял казачьи полки, квартировавшие в Павловске. Все понимали, что оголяется юг Петербурга в случае серьезных волнений, но иного выхода не нашлось.
Следующим вопросом в повестке стояло дорожное строительство. Министр финансов сообщил о полном выделении средств. Начальник Управления строек рапортовал о том, что под Пензой разбойники напали на конвой и освободили больше тысячи каторжан, присланных на стройку. Еще хуже получилось под Оренбургом. Там снова начали бедокурить банды шептунов. Они разрушили асфальтовый завод, сожгли городок строителей и увели в степи почти две тысячи пленных…
– Мы уже послали туда два полка, – доложили Рубенсу генералы.
– Еще несколько таких докладов, и вам придется снова объявить общую мобилизацию, – проницательно заметил патриарх. – Мужчины только что вернулись к своим женщинам. Пахари – к своим полям. Ремесленные люди – к своим мастерским. Заводские – на заводы. Неужели вы желаете вызвать гнев народа?
– А что вы предлагаете? – сверкнул черными очками Фердинанд Борк. – У меня в папке еще восемь подобных докладных записок. И каждая угрожает государству. Альзо, прошу вас… Отказ работать на Втором тульском заводе. Это половина наших пулеметов и автоматов, к слову сказать. И самые высокоценные рабочие. Дальше. Ярославский резиновый завод. Забастовка. Им мало денег. Дальше. Генерал Абашидзе не стал говорить, но я скажу. У нас две попытки переноса пограничных столбов. Со стороны Эстонии и со стороны Латвии. Они утверждают, что до Большой смерти граница проходила восточнее… Еще хуже есть новости… – Германец сделал извиняющийся жест в сторону Серго Абашидзе. – Плохая новость, может быть война с Грузией. Пока нам ничего не известно, мало новостей. Они обстреливают наших пограничников. Они скрывают на своей территории опасных преступников. По данным разведки, четыре крупные банды из Дагестана и Чечни отдыхают в грузинских горах. Президент подписал с ними пакт о границе. Мы не можем преследовать бандитов там. Первый Южный фронт только что расформирован. Мы отпустили домой двенадцать тысяч резервистов. На заставах не больше шести тысяч штыков, совсем мало бронетехники и три летучих полка «черных беретов». Если кавказники начнут атаку, фронт держать будет некому.