Жена успела переодеться в джинсы и куртку, натянула одежду на дочерей. В руках две большие дорожные сумки и шуршащие пакеты.
– Лейла, что это значит?
Не отвечая ни слова, жена потащила детей и сумки к двери. Арман стоял, открыв рот, не веря своим глазам.
Девочки молчали, часто–часто хлопая глазами и готовясь разреветься плачем.
– Это значит, что нам не нужен такой идиот и неудачник, как ты – ответила супруга и приложила палец к двери. Система идентифицировала владелицу жилья и с шипением открыла перегородку.
Жена пулей вылетела в коридор, увлекая девочек и пожитки. Дверь закрылась. Сквозь нее на лестничной площадке послышался громкий плач дочерей. Потом раздался шум лифта, топот ног. Створки лифта закрылись, детское хныканье еле улавливалось.
А потом все стихло, и настала гробовая тишина.
***
Глава 4. Родительский дом
После ухода жены и детей Арман доплелся до кровати. Рухнул на постель, не раздеваясь, и уснул.
Утром проснулся от сигнала телефона. Глянул текст сообщения и широко раскрыл глаза. Сердце бешено заколотилось. «Мать в больнице. Сможешь приехать?». Для звонка не осталось единиц.
Через полчаса Арман в измятой вчерашней одежде выскочил из метро, купил билет на самолет до Тараза.
Сел на борт. Смотрел в иллюминатор, превозмогая боязнь высоты. Самолет рванул в небо. Алматинские улицы и дома остались далеко внизу.
Пассажиры во время часового перелета вели себя по–разному. Кто–то спал, другие перекусывали. Дети и молодые люди смотрели 4-д фильмы, надев на головы ВР-шлемы. Две старушки на заднем сидении всю дорогу обсуждали рост цен на продукты и нравы молодежи. Арман честно пытался заснуть, но не получилось. Все думал, что там стряслось с мамой.