Ещё сутки. Тяжёлый крейсер пёр на атомной тяге, поддерживая устойчивые 30 узлов, мощно раздвигая носовыми обводами пенящуюся волну, вращая антеннами, периодически «гугукая» сиреной (для своих) при включении РЛС, регулярно выбрасывая в курсовом секторе вертолётную «длинную руку» ПЛ-поиска.

Из происшествий – маленькая буза среди матросов (где-то раздобыли пойло и сорвались). Отделались синяками меж собой и хорошей взбучкой от боцмана, устроившего помятым и полубодунячим реальные «мыльняки». Плюс внеочередные наряды, чтоб от вахты до койки – и сил на всякую дурь не оставалось.

Ещё пытались артачиться пленные – церемонились ещё меньше. Морпехи только ждали повода, а в амбулаторном отделении матерились на лишнюю практику с гипсом и выправлением челюстей.

Океан совсем не шалил, умеренно дышал волной, лёгким ветром. И комфортней было на мостике, чем в рубке.

Старпом, наконец, снял свою пиратскую повязку, деловито улыбался:

– Прицел восстановлен! А то уж думал, пойду на свиданку, до дела дойдёт, а я не попаду куда надо.

– «Свиданку», – передразнил Терентьев, – кто тебя отпустит… с подводной лодки.

– А что? – Скопин чуть свёл глаза, делая мечтательно-дебильную рожу а-ля «Косой» из «Джентльменов удачи». – «Автомашину куплю с магнитофоном, пошью костюм с отливом, и – в Ялту».

– Да уж, – ухмылка Терентьева непроизвольно скисла и, обозначив паузу, – удастся ли?

– Что? – Скопин почувствовал непростой подтекст.

– Удастся ли нам внести свежую кровь в СССР? И что предпримут наши старпёры из ЦэКа? Неужели теперь так называемый «совок» не остановится, перевалит за миллениум своими дефицитами, скудными прилавками, очередями на автомобили и гнилой картошкой с овощебазы?

– Лишь бы опять не случилось горбачёвщины и развала… всего, – теперь и Скопин проникся, брезгливо поджал губы. – Помнишь?

– Помню. Корабль на приколе, на подножном корме, едва теплится аварийным аккумулятором, вахта – формальность…

– Когда в минуты-часы вынужденного безделья ты берёшь книгу, фантастику какую-нибудь, чтобы потеряться в строчках чужой нереальности, – вспомнил своё Скопин. Но тут же копну́л глубже, неожиданно меня настроение: – А знаешь, как я в детстве книги читал?

– Знаю. С фонариком под одеялом.

– Да я не о том… Глотал сначала – нетерпеливый и голодный! Пробегал глазами по абзацам с заглавными словами «однажды», «вдруг», «внезапно». Именно там меня ждали самые-самые приключения! Потом, если интересная, что наверняка – ведь я их по́едом ел, по второму разу читаешь уже подробней. И третий раз – даже с занудными описаниями природы, как у Верна и Купера, которые Жюль и Фенимор. Словно скелет плотью обрастал, вплоть до самого главного – идеи и души.

– Как люди.

– Что? – Старпом выпал из воспоминаний.

– Книги, как люди.

– Точнее люди, как книги, – исправил задумчиво. И с энтузиазмом: – Открываешь, бывало, одну… и знаешь уже, чем закончится – в общем: ни о чём! А что-то, словно детектив-фантастика – затягивает. Поначалу непонятно, интересно, читаешь взахлёб и… и вдруг – бац! Концовка! А случаются такие – читаешь, читаешь… и понятно же, что будет дальше, но… уж больно хорошо написано. Приятное чтиво!