Луиза Даниловна снова грозно на нас рявкнула.

— Смотри-ка! Опять шепчутся! Не стыдно вам? Алка, ходи на меня уже давай. Или я сейчас пересяду и сяду после Эльдара, чтобы он меня раздел уже наконец-то.

Алла сходила — двумя шестёрками, Луиза Даниловна отбилась дамой и козырной тройкой. Карты на столе кончились.

— Та-ак! Теперь…

На Терентия прилетели два «пажа». Тот испуганно посмотрел на карты, затем на Самиру и сказал:

— Простите, Самира… Ну, я вынужден так сходить.

К «пажу» добавился ещё один, карты сдвинулись к Самире.

— Я проиграла. Помоги вставить… карты в колоду. У меня, как видишь, одна рука очень занята.

Терентий выполнил получение дворянки. Луиза Даниловна засвистела.

— Да-вай, да-вай!

— Самира, будьте любезны… Я не уверен, могу ли я вас просить… Но, как я понимаю, сам факт участия вас в данной игре говорит о том, что вы были к этому готовы…

— Говори уже.

— Вы можете… убрать левую руку?

Самира кивнула. Рука отпустила платье, платье скользнуло вниз. Все всё видели, включая меня — правда, всего на секунды три. Впрочем, увиденное для меня уже не стало новым — на том званом ужине Самира успела мне всё показать, стоя на балконе.

— Дурак ты, Терентий, — вздохнула Луиза Даниловна. — Всему учить надо было. Надо было просить ещё кой-чего снять. В этом случае бы ей бы всё равно следовало освободить занятую руку.

— Я вас покину, — сообщила Самира, подхватив платье. — Уже поздно, Мариам будет сердиться. Пока, Эльдар.

Почему-то меня она выделила отдельно, а на Аллу даже не взглянула. Женская ревность бывает куда более скрытой, потаённой и опасной, чем мужская. Но об этом я предпочёл не думать. А вот Терентия, слегка ошалелого и расстроенного, следовало поддержать. Я выставил ладонь вверх, над столиком.

— Дай пять!

Терентий несмело хлопнул по ладони, затем сказал:

— Сударь и… сударыни, я вас вынужден покинуть, ибо у меня завтра в ночь дежурство, а дел много, отоспаться нужно, и…