— Никого, что ли? — задумчиво протянул Олешка, весельщик, всматриваясь вперед.

Рука козырьком прикрывала глаза, дабы лучше видеть. Холодно, но солнце светило ярко, играя лучиками по морщинистому загорелому лицу рыбака. И слепило так, что и не разглядеть, считай, ничего.

— А может, и есть кто… — ответил ему Митька, что на рыбацкой шняке[3] ходил кормщиком и за главного выступал. Он тоже щурился, всматривался, взвешивая все за и против. Митька был помоложе, на лице почти нет морщин, но кожа такая же загорелая. — Проверим, братцы?

— Чего бы не проверить? — с охотой ответил Стенька, тяглец, крупный такой. — Я за!

Этому бы дело найти поскорее. На любое согласится, лишь бы на месте не сидеть, баклуши не бить. Молодой ведь — не по годам, а по разумению своему. На все горазд.

— Вы чего это надумали?! Лезть туда собрались, что ли? — спросил, поежившись, Павлик.

Он ходил наживочником и, в отличие от своего брата-близнеца Стеньки, инициативу не приветствовал. Его не заметишь в первых рядах. Павлик из тех, кто лишний раз рисковать не станет, хоть с надобностью, хоть без. А оно надо рыбаку — на рожон лезть? Ему ведь рыбу ловить надобно, а не проблемы.

— Без спросу лезть? — продолжил он. — Может, ну его, скупников[4] дождемся, не? Они и подскажут, как быть. Кабы дел не наворотили. Всяко нам потом отвечать.

— Кабы не кабы, — проворчал братец Стенька, сплевывая в холодную воду. — Забыл али, что монастырские говорили? Скажи, Митька! Напомни ему!

Митька внушительно кивнул: мол, так и есть, говорили им. Митьке лично монастырские про корабли сказывали. В их рыбацком отряде Митька был за главного. Обычно решения за ним были, его охотно слушали, совета спрашивали. Да и редко кто спорил с ним или не соглашался, если всерьез, а не по мелочам. Рыбак-то он не дюже опытный, всего второй год как на промысел ходит. Но у него что ни решение, все в точку: где и когда на лов встать, какие снасти с собой брать, на какую рыбину, а главное — кому повыгоднее улов потом продать. Считай, ни разу не ошибался, пусть и новичок. Редко когда Митьку чутье подводило. Уродился такой — удачливый и башковитый. Прямо сейчас, правда, другое решение требовалось, но назвался груздем, что называется… Митька почесал затылок, соображая, как по уму поступить, глаза озорно блеснули.

Толк вот о чем.

Митька, рядович[5], зим двадцати от роду (а там кто его разберет), вместе со своей командой из проверенных рыбаков зашел в губу реки Варзины, что аккурат на Кольском полуострове. И здесь обнаружили два корабля-красавца, что под флагом, почитай, немецким… английским, кажись, так монастырские сказывали? Корабли не чета их шняке рыбацкой, статные, добротные, один краше другого — загляденье. С матчами, высоко уходящими вверх так, что шею свернешь, любуясь и вздыхая. Жаль только паруса спущены. Сейчас вот стоят на якорях, тихонько и размеренно покачиваясь на волне. На палубе ни души, никто не отзывается, как сгинули разом. Очень это все необычно на первый взгляд. Где вся команда? Так и Митька хотел бы знать — где?

Действительно, перед рыбаками были английские корабли. Один — 120-тонный красавец «Добрая Надежда». Второй поменьше, но самую малость, с водоизмещением в 90 тонн — «Бона Конфиденца». И тот и другой корабли английских торговцев под командованием предприимчивого Гуго Уиллоби. Купчики те прошлой весной, 10 мая 1553 года, указом Короля Англии Эдуарда VI, были отправлены на поиски северо-восточного прохода из Европы в Китай. Искали новые возможности для торговли с Индией. Отправились, да только далеко не ушли: после шторма 3 августа сэр Уиллоби встал на якорь в устье Варзины, на том его путешествие и закончилось. Там, в губе Варзины, впоследствии в мае 1554 года были обнаружены корабли с… впрочем, не будем забегать вперед. Достаточно сказать, что Митька с рыбаками по воле случая обнаружил корабли чуточку раньше.

Как узнал обычный рядович из Николо-Корельского монастыря английский флаг? Флаг-то, может, и запоминающийся, да не каждый знал и ведал о торговой экспедиции с Англии. Но все было достаточно просто. В экспедиции Гуго Уиллоби был третий корабль, великолепный «Эдуард Бонавентура» под командованием капитана Ричарда Ченслора. Того самого Ченслора, который установил торговые отношения между Англией и Русью. Ченслор, в отличие от сэра Уиллоби, не имел знатной и богатой родни, но обладал должными навыками мореплавания, в частности навигации. Так что ему удалось выдержать злосчастный шторм и затем, 24 августа 1553 года, войти в Двинский залив. Там Ричард бросил якорь «Эдуарда Бонавентура» у Летнего берега, напротив селения Ненокса. После чего его судно пристало к бухте Святого Николая, недалеко от Николо-Корельского монастыря. Оттуда и узнали монахи об английской экспедиции и еще двух кораблях «Добрая Надежда» и «Бона Конфиденца», с которыми была потеряна связь. Вот так и последовал наказ — встретите немцев[6]-англичан, что заплутали в Поморской земле, так сопроводите, как подобает, ибо дело у них к самому Царю-батюшке Иоанну Васильевичу прямиком в Москву.