По поверхности стола были разбросаны разные стикеры, флаеры, счета, папки, разбавляли этот бедлам маленькие фигурки китайских божков и монетки на красных ленточках. Одна из его бывших подружек тоже увлекалась чем-то подобным и даже пыталась заставить передвинуть всю мебель в квартире. Из-за неумелого отказа они вроде бы и расстались.

Мило улыбнувшись, девушка чуть перегнулась через стол и стала рыться в ящиках. Хотя можно было бы и не напрягаться, а просто обойти его. «Ох. Кажется, кого-то клеят. Попка выглядит очень аппетитно, спору нет, но женщины с такими хищными повадками несколько пугают».

– Сейчас, сейчас, погодите. Наверное, не здесь, а в других ящиках.

И отлепившись от стола, наклонилась к стеллажу за ним. Поза была не менее соблазнительной.

– Алла, простите, Максим Анатольевич не сказал вашего отчества.

– О, Боже мой! Что за церемонии. Просто Алла. Мне же не шестьдесят лет, – и извлекла на свет, наконец, огромную папку.

– Так, вот они две беглянки. Яна Сычева и Анна Кравцова.

Три тоненьких листочка скрепленные стиплером вместе и фотография маленькая, как на паспорт. Подобные снимки выходят почти всегда ужасно, но узнать было можно.

– Это она Яна Сычева. Взгляните на фото.

Алла нерешительно наклонилась в его сторону и коротко сглотнула.

– Да, это она…. Ужас то, какой!

– Она долго у вас работала?

– Нет, четыре месяца всего. И я очень удивилась, что она вот так без предупреждения не вышла на работу. Обычно она была обязательной, в отличие от второй Кравцовой. Даже не курила и с посетителями не заигрывала.

– То есть, не кокетка?

– Нет. Хвостом не крутила, на комплимент могла улыбнуться. Да и что тут у нас может быть интересного для девушки? Одна молодежь ходит.

И с великой тоской взглянула на него.

– А с кем-то из персонала она подружилась?

– Да, с Лидой Сорокиной. Ее смена сегодня, так что можете переговорить.

– Отлично. Вы не знаете где она жила? Ведь, скорее всего, снимала квартиру?

– Да. Она из какого-то поселка. Но где снимала, не знаю, никогда не интересовалась.