Однако я совсем об этом не думал, просто продолжал свою работу «помощника мистера Поттера по особым поручениям», проводя целые дни – а иногда и ночи – в его кабинете. Возможно даже, что мы поменялись ролями: я нередко отдавал устные распоряжения и самому Поттеру. Хотя не исключено, что и сейчас я понимаю общественные взаимоотношения паразитов не лучше, чем тогда.

Я знал – и так же знал мой хозяин, – что мне опасно показываться на улицах. Собственно, он знал столько же, сколько я. Через меня ему стало известно, что Старик знает о моей «вербовке» и не оставит поисков до тех пор, пока меня не поймают или не убьют.

Странно, что мой хозяин не подыскал себе нового носителя и попросту не убил меня: «рекрутов» у нас было куда больше, чем наездников. Причем они не испытывали ничего похожего на человеческую щепетильность. Повелители-наездники, только-только извлеченные из транзитных ячеек, часто наносили своим носителям увечья; мы всегда уничтожали таких носителей и подбирали новых. С другой стороны, станет ли опытный ковбой менять вышколенную рабочую лошадь на новую, еще необъезженную? Возможно, только поэтому меня прятали, и я остался жив.

Спустя какое-то время город оказался в наших руках, и мой хозяин начал выводить меня на улицу. Я не хочу сказать, что у каждого появился горб, нет. Людей было слишком много, а хозяев слишком мало. Но все ключевые позиции в городе занимали теперь наши «рекруты» – от полисмена на углу до мэра и начальника полицейского управления, не говоря уже о мелких городских начальниках, священниках, членах советов директоров крупных компаний и значительной части руководства связью и средствами массовой информации. Большинство населения продолжало жить обычной жизнью, не только не обеспокоенное этим «маскарадом», но и ничего о нем не подозревающее.

Разумеется, до тех пор пока кто-то из них не оказывался по той или иной причине на пути у хозяина. В таких случаях их просто устраняли.

Наших хозяев заметно сдерживали трудности общения на большом расстоянии. Они могли поддерживать связь лишь по обычным каналам при помощи человеческой речи, а если не было уверенности, что это безопасно, им приходилось прибегать к кодированным сообщениям вроде того, что я послал о первой поставке контейнеров. Очевидно, такого общения через слуг им было недостаточно, и, чтобы скоординировать действия, часто возникала необходимость в непосредственных контактах между хозяевами.

На одну из таких конференций меня отправили в Нью-Орлеан.

Утром я, как обычно, вышел на улицу, отправился к стартовой платформе в жилом квартале и вызвал такси. После короткого ожидания мою машину подняли на пусковую установку. Я уже собрался сесть, но тут подскочил какой-то шустрый старикан и забрался в такси первым.

Я получил приказ избавиться от него и сразу же второй: действовать осторожно и осмотрительно.

– Извините, сэр, – сказал я, – но эта машина занята.

– Точно, – ответил старик. – Я ее и занял.

– Вам придется найти себе другую, – попытался урезонить его я. – И покажите-ка номер вашего билета.

Тут ему деваться было некуда. Номер такси совпадал с номером на моем билете. Однако он и не думал уходить.

– Вам куда? – требовательно спросил он.

– В Нью-Орлеан, – ответил я, впервые узнав, куда направляюсь.

– Тогда вы можете забросить меня в Мемфис.

Я покачал головой.

– Это мне не по пути.

– Да там всего на пятнадцать минут дольше. – Он, похоже, злился и с трудом держал себя в руках. – Вы не имеете права забирать общественный транспорт в единоличное пользование! Водитель! Объясните этому человеку правила!

Водитель вытащил из зубов зубочистку.