— Нет, скорее в локальных конфликтах, — загадочно для этого времени, ответил. — Ничего серьезного.

Как многих сугубо штатских людей, а он, судя по всему, таковым и был, благоговеющих перед армией и воинскими подвигами, его такое объяснение не удовлетворило, он даже посмотрел на меня слегка свысока.

— А мы так славно повоевали! Вы знаете, у меня над головой даже пролетали ядра! И я, поверите, не склонил пред ними головы! Значит, вы сейчас, направляетесь в Калугу, — резко сменил он тему разговора.

— Да, в Калугу, — пробормотал я, но он, не слушая, опять вернулся к военным делам.

— Сейчас отсиживаться по тылам не след, все патриоты любезного нашего отечества, взяли в руки оружие! Хотите, я вам расскажу, в какой переделке я побывал?

— Я, право, не знаю, вам нужно спешить домой к Марье Ивановне, — попробовал отказаться я, — она нездорова, стоит ли задерживаться? Может быть как-нибудь в другой раз?

Действительно, слушать посередине дороги рассказы незнакомого человека о его ратных подвигах мне не слишком хотелось. Судя по выражению лица, добрым глазам и пылкой речи, муж Марьи Ивановны был пресимпатичным человеком, но мне было неловко перед его свитой, явно маявшейся от словоохотливости хозяина.

— Пустое, милейший, Алексей Григорьевич! Что вам в той Калуге? Калуга никуда не денется, как стоит на своем месте со времен князя Дмитрия Донского, так и еще постоит! Когда вы узнаете, что со мной случилось на прошлой неделе, так ни в какую Калугу не захотите!

— Ну, что же, извольте, я послушаю, — смирился я с неизбежным.

Было, похоже, что мне выпал счастливый день, сначала слушать философские рассуждения мужика, теперь батальные истории барина.

— Да знаете вы ли, милейший Алексей Григорьевич, что я был шпионом?!

— Шпионом? — повторил я за ним. — Как же так?

— А вот представьте! Поехал смотреть, как уходят из Москвы французы. Оделся, знаете ли, мещанином, да и смешался с войсками. Иду себе по дороге и все высматриваю, сколько у врага пушек, сколько лошадей и всяких повозок!

Он замолчал, и радостно смотрел на меня, ожидая реакции на свое сенсационное сообщение. Пришлось ему подыграть:

— Надо же, наверное вам было страшно?

— Отнюдь! Французы ведь не знали, что я шпион! — радостно воскликнул он.

— Ну, и много вы нашпионили? — поинтересовался я.

— Ничего не успел толком сделать, — засмеялся скромный герой, — представляете меня схватили французские солдаты и едва не расстреляли! Помог просто невероятный случай! Меня выручили другие французские солдаты.

— Да? — только и сказал я, уже переставая чему-либо удивляться. — Я могу даже сказать как…

Случай, как известно, дело непредсказуемое. Когда я попал в двенадцатый год, меня в бессознательном состоянии нашел в лесу французский патруль. Командовал им французский сержант Жан-Пьер Ренье. С отданными ему в подчинение итальянскими солдатами у сержанта, мягко говоря, не сложились отношения, они собрались Ренье убить, а покойника, за которого посчитали меня, ограбить. Сержанту это не понравилось и при моем посильном участии мародеров мы перебили.